Extensive Reading 3 Перевод текста New Millennium English 9 класс Казырбаева, Дворецкая, Гроза.

Оглавление / Другие учебники

2)
ИНОПЛАНЕТЯНЕ НЕ ЕДЯТ БУТЕРБРОДЫ С БЕКОНОМ
Мой брат Дэн делает бутерброды с беконом с десяти лет. Не то, чтобы ему очень нравится готовить — а только потому, что никто еще не знает, как сделать прекрасный бутерброд с беконом. Он постоянно готовит на своей первой плитке. Бекон, хлеб, помидоры, кетчуп, острый нож. Бекон надо прожарить быстро, так же, как и хрустящий картофель, но не досуха. Он клал это всё на одну половинку мягкого белого хлеба, намазывал кетчупом, покрывал кусочками томата, и затем накрывал все это сверху второй половинкой хлеба. Затем он вгрызался в этот бутерброд, пока бекон был горячим, а жир впитывался в хлеб. У папы была привычка говорить, что если бы Дэн полетел на Марс, он вернулся бы, если бы подумал, что в конце будет бутерброд с беконом. Не забудь об этом. Бутерброд с беконом важен.
Затем появился портативный телефон. Нам никогда не надо было покупать его, говорила Мама. Я имею в виду, что мне нравится разговаривать с моими друзьями по телефону, но Дэн делал что-то еще. Когда он приходит со школы, он поднимал трубку сразу же и звонил кому-то, с кем он разговаривал по полчаса. И они говорили бы и говорили и говорили. Потом Мама заходила и говорила о телефонном счете, но это никогда, казалось, не имело большого значения. Дэн был телефонным наркоманом. Я однажды мыл свой велосипед в саду, Мама и ее подруга Сузи говорили о телефонах и больших счетах и детях-подростках. Сузи сказала, "Всё в порядке, только пойми, что подростки действительно не люди. Это - инопланетяне. Именно поэтому они проводят все свое время по телефону. Они должны держатся в контакте с другими инопланетянами, которые прилетели с одной и той же планеты".

4)
... Дэну было пятнадцать с половиной лет, а мне было почти одиннадцать. Мы считали, что мы не просто друзья, но и братья, и мы всегда были вместе. Дэн говорил мне о вещах, о которых он никогда не будет говорить с Мамой. Он знал, что я никогда не буду доносить на него. И если что-то делало его грустным, он мог рассказать мне об этом. Ему подарили музыкальный центр на его пятнадцатый день рождения, намного лучше, чем тот, который был внизу в гостиной. Он лежал на своей кровати, а я лежал на полу, и мы слушали его музыку, а он говорил мне о том, как дела с его друзьями; не о всех конечно, но достаточно. Дэн работал по субботам, поэтому у него всегда были деньги. И он говорил мне о Женевьеве. Он знал, что мне нравилась она. У него были раньше подруги, но Женевьева была другой.
Это было другой подсказкой, которую я не поймал сразу. Было около пяти часов и Дэн и я были дома после школы, но Мама еще не вернулась. Телефон зазвонил, и я ответил. Это была Женевьева.
Голос Дэна был холодным и раздраженным. Я не мог понять, что я слышал именно его. "Я хочу, чтобы она прекратила беспокоить меня," сказал он.
"Что?"
"Ты слышал. Я сказал, что я хочу, чтобы она прекратила беспокоить меня. Эта девчонка реально раздражает меня. Если она позвонит опять, скажи, что ты не знаешь, когда я вернусь. Хотя нет. Не имеет значения. Я возьму телефон."
Он протянул руку к трубке. Темнота появилась в его глазах, он смутился. Ден вообще не был похож на себя. Он взял телефон и держал его, как будто он собирался набрать номер. Серебряная антенна высунулась из его головы. Я почувствовал, как дрожь прошла через меня. Антенна. Мертвые глаза Дэна. Что-то царапало подсознание, желая войти в него:
"Именно поэтому они проводят все свое время по телефону, так они могут поддерживать контакты со всеми другими инопланетянами...."
Я уставился на Дэна, а он посмотрел назад на меня. Насмехнулся, как будто он знал что-то, что я не знал. И это было... почти пугающим. И затем я услышал, как ключ Мамы вошел в замок парадной двери.
Дэн прекратил смотреть на меня. К тому времени, когда Мама сказала нам привет, он был уже на пути вверх по лестнице, звоня насчет "Домашней работы". Это было странным, даже очень. Дэн обычно делал Маме чашку кофе, когда она приходила с работы. Его дверь в спальню хлопнула с такой силой, что сказало всем, что нельзя никому заходить. Я ждал услышать музыку; Дэн всегда включал свою музыку, когда он заходил в свою комнату. Но ничего не случалось. Было абсолютно тихо, как будто не было никакого Дэна там вообще. Это было первый вечер, когда Дэн не ел ужин.

7)
... Кухонная дверь открылась. Дэн шел медленно, как будто он тащил что-то тяжелое. Его лицо было бледным, и оно не было больше таким гладким и твердым, таким он был целых три дня. Выглядел раздавленным, как будто он пытался вспомнить что-то.
'Ваш бутерброд почти готов," сказал я. Я взял бекон при высокой температуры, вытащил из кастрюли и положил на хлеб. Я положил слой помидор и выжал точно правильное количество кетчупа. Затем я разрезал бутерброд пополам. Все время Дэн наблюдал за мной. Я снял свою половину, и откусил. Я видел, как он облизал свои губы, но он дрожал, как будто ему было холодно. А вещи перемещались позади его глаз, как будто они боролись за место там.
"Дэн," сказал я. 'Твой бутерброд остывает."
Его руки висели по сторонам. Они выглядели тяжелыми. У него не было сил даже поднять руки, потому что вся его сила уходила на ту борьбу в нем, между Дэном, который был моим братом и незнакомцем, который хотел проникнуть в тело моего брата. И тот незнакомец цеплялся зубами и когтями. Он не собирался легко отступать. Я знал теперь наверняка, что это был не человек, который смотрел на меня из глаз Дэна. Он прибыл издалека, и всё, о чем он заботился, было его место отдыха. Это была его цель. Он не заботился о Дэне, или обо мне или о любом из нас. Все, о чем он заботился, было то, в чем он нуждался. Дэн никогда не ел бы или спал бы снова, если бы у него был свой путь.
"Дэн," сказал я снова. Он чувствовал, как будто его имя было всем, что у меня было. Я подошел близко к нему с его половиной бутерброда все еще в моей руке. Он отошел на шаг или два, и дальше он не пошел. Я знал, что это был реальный Дэн, который хотел остаться.
Внезапно я вспомнил кое-что с далекого прошлого, когда я был болен Тонзилитом, чуть позже после смерти папы. Я думаю, это было, когда мне было приблизительно шесть лет. Я должен был принимать лекарство четыре раза в день, и я ненавидел его. Я имел привычку зажимать свои губы, и Мама не могла заставить меня глотать его. Тогда Дэн брал ложку. Он не казался взволнованным, как Мама, и у него не было никакого сомнения, что я открою свой рот. Он только помещал ложку около моих губ, не пытаясь вдвинуть ее в мой рот, и он говорил: "Давай, малыш. Сделай это для меня." И я принмал лекарство, каждый раз, четыре раза в день, пока мне не стало лучше. Слова походили на волшебство для меня тогда, когда я был маленьким ребенком. Они работают теперь? Могли ли они быть той вещью, которая возвратит Дэна и поможет ему отбить ту сильную и одинокую хрень, которая пришла, чтобы сделать дом в нем?
Я поднял бутерброд с беконом ко рту Дэна. Его лицо было потным, и он дышал трудно, как будто он долго бегал.
"Давай, малыш"- шептал я. "Сделай это для меня."
Я задержал свое дыхание. Я сказал это снова, но тише. Тогда, подобно чему-то медленно рот Дэна открылся. Я мог заметить, насколько голодным он был. Насколько он хотел вернуться. Я почувствовал электрическое покалывание опять, подобно тому, что я чувствовал, когда я попытался открыть дверь Дэна.
Сейчас было сильней. Это пыталось развить шторм. Оно боролось со мной, так же как с Дэном. Но на сей раз это не собиралось побеждать. Дэн укусил низ бутерброда. Он укусил белый хлеб, бекон, который был все еще горячим, сочный помидор. Я видел следы его зубов в хлебе. Он жевал; и он глотал бутерброд с беконом. Затем я посмотрел на него, и он походил на Дена, где все огни включились, как сразу после того, как долгое время никого не было дома. Его руки не были тяжелы больше. Он схватил бутерброд, и через минуту он съел его.
"Вы делаешь меня другим, Тони, или я вернулся, чтобы показать тебе, как армейский человек делает бутерброд с беконом?" он спросил, и улыбнулся.
Я даже не подскочил, когда Мама открыла кухонную дверь. Я знал, что это была она, не вещь, которая была здесь и которая ушла теперь, далеко через одинокое место и места, которые я не мог начать воображать, ища где-то в другом месте, чтобы сделать его дом. Мама вытащила вату из своих ушей. 'Вы мальчики," сказала она. "Я должна была знать. Мне снились бутерброды с беконом."