Третий человек.

Грэм Грин.

ONE NEVER knows (никогда не знаешь) when the blow may fall (когда удар может упасть = настигнуть /тебя/). When I saw Rollo Martins first (когда я увидел Ролло Мартинса впервые; to see — видеть) I made this note on him (я сделал эту заметку о нем; to make — делать) for my security police files (для моих секретных полицейских папок): "In normal circumstances (в нормальных обстоятельствах) a cheerful fool (жизнерадостный дурак). Drinks too much (пьет слишком много) and may cause a little trouble (и может причинить немного беспокойства). Whenever (каждый раз когда) a woman passes (женщина проходит /мимо/) raises his eyes and makes some comment (поднимает свои глаза и делает какой-нибудь комментарий), but I get the impression (но я получаю впечатление = но у меня создается впечатление) that really (что на самом деле) he'd rather not be bothered (он предпочел бы не беспокоиться: «он бы скорее не быть побеспокоенным»; ‘d = would). Has never really grown up (так и не повзрослел: «никогда действительно = по-настоящему не вырос; to grow — расти) and perhaps that accounts for the way (и возможно это объясняет способ: «путь») he worshipped Lime (/каким/ он боготворил Лайма)." I wrote there that phrase (я написал там эту фразу; to write — писать) "in normal circumstances (в нормальных обстоятельствах)" because I met him first at Harry Lime's funeral (потому что я встретил его впервые на похоронах Гарри Лайма; to meet — встречать). It was February (это был февраль), and the grave-diggers (и могильщики; grave — могила; to dig — копать) had been forced to use electric drills (были вынуждены использовать электрические дрели) to open the frozen ground in Vienna's central cemetery (чтобы вскрыть замерзшую землю на венском центральном кладбище). It was as if even nature were doing its best (это было как если бы даже природа была старающаяся изо всех сил: «была делающая свое лучшее») to reject Lime (отвергнуть Лайма), but we got him in (но мы засунули его внутрь; to get — получить, сделать) at last (наконец) and laid the earth back on him like bricks (и положили землю обратно на него, как кирпичи; to lay — класть). He was vaulted in (он был накрыт куполом/оказался под сводом; vault — свод), and Rollo Martins walked quickly away (и Ролло Мартинс зашагал быстро прочь) as though his long gangly legs wanted to break into a run (как если бы его длинные неуклюжие ноги хотели сорваться на бег; gangly — долговязый, неуклюжий), and the tears of a boy ran down his thirty-five-year-old cheeks (и слезы мальчика = мальчишеские слезы бежали вниз по его 35-летним щекам). Rollo Martins believed in friendship (Ролло Мартинс верил в дружбу), and that was why what happened later (и поэтому то, что случилось позже) was a worse shock to him (было худшим потрясением для него) than it would have been to you or me (чем это было бы для вас или меня) (you because you would have put it down to an illusion (вам — потому что вы бы сочли это за иллюзию; to put down — опускать, класть; записать на /чей-л./ счет) and me because at once a rational explanation (а мне — потому что немедленно рациональное объяснение)—however wrongly (каким бы оно ни было неверным)—would have come to my mind (пришло бы мне на ум). If only he had come to tell me then (если бы только он пришел, чтобы рассказать мне тогда), what a lot of trouble would have been saved (какая куча проблем была бы предотвращена).

security [sI'kjuqrqtI], police [pq'li:s], circumstance ['sq:kqmstxns], trouble [trAbl], bother ['bODq], ['fju:n(q)rql], Vienna [vI'enq], central ['sentr(q)l], cemetery ['semqtrI], nature ['neItSq], vault [vO:lt], illusion [I'lu:Z(q)n], rational ['rxSnql], explanation ["eksplq'neIS(q)n]

ONE NEVER knows when the blow may fall. When I saw Rollo Martins first I made this note on him for my security police files: "In normal circumstances a cheerful fool. Drinks too much and may cause a little trouble. Whenever a woman passes raises his eyes and makes some comment, but I get the impression that really he'd rather not be bothered. Has never really grown up and perhaps that accounts for the way he worshipped Lime." I wrote there that phrase "in normal circumstances" because I met him first at Harry Lime's funeral. It was February, and the grave-diggers had been forced to use electric drills to open the frozen ground in Vienna's central cemetery. It was as if even nature were doing its best to reject Lime, but we got him in at last and laid the earth back on him like bricks. He was vaulted in, and Rollo Martins walked quickly away as though his long gangly legs wanted to break into a run, and the tears of a boy ran down his thirty-five-year-old cheeks. Rollo Martins believed in friendship, and that was why what happened later was a worse shock to him than it would have been to you or me (you because you would have put it down to an illusion and me because at once a rational explanation—however wrongly—would have come to my mind). If only he had come to tell me then, what a lot of trouble would have been saved.

If you are to understand this strange rather sad story (чтобы вам понять эту странную весьма грустную историю) you must have an impression at least of the background (вы должны иметь = получить впечатление по крайней мере от фона)—the smashed dreary city of Vienna (разрушенный мрачный город Вена) divided up in zones among the four powers (поделенный на зоны между четырьмя властями); the Russian, the British, the American, the French zones (русская, британская, американская, французская зоны), regions marked only by a notice board (районы, отмеченные только табличкой; notice — заметка; уведомление; board —доска), and in the centre of the city (а в центре города), surrounded by the Ring (окруженный Кольцом) with its heavy public buildings (со своими тяжелыми общественными зданиями) and its prancing statuary (и своими величавыми скульптурами), the Inner Stadt (Внутренний Город = центр города /нем./) under the control of all four powers (под контролем всех четырех властей). In this once fashionable Inner Stadt (в этом когда-то фешенебельном Внутреннем Городе) each power in turn (каждая власть по очереди), for a month at a time (на месяц за один раз), takes (берет), as we call it (как мы называем это), "the chair (престол: «стул» = становится председателем)," and becomes responsible for security (и становится ответственной за безопасность); at night (ночью), if you were fool enough (если вы были достаточно глупец) to waste your Austrian schillings on a night club (чтобы потратить ваши австрийские шиллинги на ночной клуб), you would be fairly certain to see the International Patrol at work (вы бы совершенно точно увидели Интернациональный Патруль за работой)—four military police (четыре военных наряда), one from each power (один от каждой власти), communicating with each other (общавшиеся друг с другом: «с каждым другим») if they communicated at all (если они общались вообще) in the common language of their enemy (на общем языке их врага). I never knew Vienna between the wars (я никогда не знал Вену между войнами), and I am too young to remember the old Vienna (и я слишком молод, чтобы помнить ту старую Вену) with its Strauss music (с ее музыкой Штрауса) and its bogus easy charm (и ее притворно непринужденным очарованием); to me it is simply a city (для меня это просто город) of undignified ruins (лишенных благородства руин; to dignify — облагораживать; придавать лоск, достоинство) which turned that February into great glaciers of snow and ice (которые превратились в тот февраль в огромные ледники из снега и льда).

divide [dI'vaId], notice ['nqutIs], building ['bIldIN], statuary ['stxtjuqrI], ['fxS(q)nqbl], Austrian ['OstrIqn], communicate [kq'mju:nIkeIt], enemy ['enImI], bogus ['bqugqs], undignified [An'dIgnIfaId], glacier ['glxsIq]

If you are to understand this strange rather sad story you must have an impression at least of the background—the smashed dreary city of Vienna divided up in zones among the four powers; the Russian, the British, the American, the French zones, regions marked only by a notice board, and in the centre of the city, surrounded by the Ring with its heavy public buildings and its prancing statuary, the Inner Stadt under the control of all four powers. In this once fashionable Inner Stadt each power in turn, for a month at a time, takes, as we call it, "the chair," and becomes responsible for security; at night, if you were fool enough to waste your Austrian schillings on a night club, you would be fairly certain to see the International Patrol at work—four military police, one from each power, communicating with each other if they communicated at all in the common language of their enemy. I never knew Vienna between the wars, and I am too young to remember the old Vienna with its Strauss music and its bogus easy charm; to me it is simply a city of undignified ruins which turned that February into great glaciers of snow and ice.

The Danube was a grey flat muddy river (Дунай был серой мелкой мутной рекой) a long way off across the second bezirk (далеко: «долгий путь прочь» через второй округ /нем./), the Russian zone (русская зона) where the Prater lay smashed and desolate and full of weeds (где располагался: «лежал» Пратер, разрушенный, запущенный и полный сорняков; to lie — лежать; to smash — разбивать/ся/ вдребезги; разбить, сокрушить, уничтожить /противника и т. п./Prater — парк развлечений в Вене), only the Great Wheel revolving slowly (только чертово колесо: «великое/огромное колесо» вращающееся медленно) over the foundations of merry-go-rounds like abandoned millstones (над основаниями каруселей, как заброшенные мельничные жернова), the rusting iron of smashed tanks (ржавеющее железо разбитых танков) which nobody had cleared away (которые никто не убрал: «не вычистил прочь»), the frost-nipped weeds (побитые морозом сорняки; frost — мороз; to nip — ущипнуть, щипать, кусать; побить, повредить /о ветре, морозе, холоде/) where the snow was thin (где снег был тонкий). I haven't enough imagination (у меня нет достаточно воображения) to picture it as it had once been (чтобы вообразить это /таким/, каким это когда-то было), any more than I can picture Sacher's Hotel (не больше чем я могу представить отель Захера) as other than a transit hotel for English officers (как /нечто/ другое, чем транзитный отель для английских офицеров) or see the Kartnerstrasse (или увидеть /улицу/ Картнерштрассе) as a fashionable shopping street (как фешенебельную улицу с магазинами) instead of a street which only exists, most of it, at eye level (вместо улицы, которая существует только, бoльшая часть ее, на глазном уровне), repaired up to the first storey (отремонтированная до второго: «первого» этажа). A Russian soldier in a fur cap (русский солдат в меховой шапке) goes by with a rifle over his shoulder (проходит мимо с винтовкой через плечо), and men in overcoats sip ersatz coffee (и люди в шинелях прихлебывают поддельный кофе/кофе-заменитель) in the windows of Old Vienna (в окнах Старой Вены). This was roughly the Vienna to which Rollo Martins came (это была грубо /говоря/ та Вена, в которую Ролло Мартинс приехал) on February 7 (7 февраля) last year (в прошлом году). I have reconstructed the affair as best I can (я восстановил дело, насколько смог: «как лучше всего я могу») from my own files and from what Martins told me (из моих собственных документов и из того, что Мартинс рассказал мне). It is as accurate as I can make it (это настолько точно, насколько я могу сделать это)—I haven't invented a line of dialogue (я не изобрел /ни/ одной строчки диалога) though I can't vouch for Martins' memory (хотя я не могу ручаться за память Мартинса); an ugly story if you leave out the girl (уродливая история, если выпустить: «если ты выпускаешь наружу» девушку): grim and sad and unrelieved (мрачная, грустная и беспросветная: «необлегченная»; to relieve — облегчать) if it were not for that absurd episode (если бы не тот абсурдный эпизод) of the British Cultural Relations Society lecturer (с лектором Британского Общества Культурных Отношений).

Danube [`dxnju:b], desolate ['des(q)lqt], foundation [faun'deIS(q)n], imagination ["Imx'dZIneIS(q)n], instead [In'sted], rifle ['raIfl], shoulder ['Squldq], roughly ['rAflI], invent [In'vent], unrelieved ['AnrI'li:vd], cultural ['kAltS(q)r(q)l], society [sq'saIqtI]

The Danube was a grey flat muddy river a long way off across the second bezirk, the Russian zone where the Prater lay smashed and desolate and full of weeds, only the Great Wheel revolving slowly over the foundations of merry-go-rounds like abandoned millstones, the rusting iron of smashed tanks which nobody had cleared away, the frost-nipped weeds where the snow was thin. I haven't enough imagination to picture it as it had once been, any more than I can picture Sacher's Hotel as other than a transit hotel for English officers or see the Kartnerstrasse as a fashionable shopping street instead of a street which only exists, most of it, at eye level, repaired up to the first storey. A Russian soldier in a fur cap goes by with a rifle over his shoulder, and men in overcoats sip ersatz coffee in the windows of Old Vienna. This was roughly the Vienna to which Rollo Martins came on February 7 last year. I have reconstructed the affair as best I can from my own files and from what Martins told me. It is as accurate as I can make it—I haven't invented a line of dialogue though I can't vouch for Martins' memory; an ugly story if you leave out the girl: grim and sad and unrelieved if it were not for that absurd episode of the British Cultural Relations Society lecturer.

2

A BRITISH subject can still travel (британский подданный может все еще путешествовать) if he is content to take with him (если он есть доволен взять с собой = если он готов удовлетвориться тем, что может взять с собой) only five English pounds (только пять английских фунтов) which he is forbidden to spend abroad (которые ему запрещено тратить за границей; to forbid — запрещать; не позволять), but if Rollo Martins had not received an invitation from Lime (но если бы Ролло Мартинс не получил приглашение от Лайма) he would not have been allowed to enter Austria (он бы не был допущен въехать в Австрию) which counts still as occupied territory (которая считается все еще оккупированной территорией). Lime had suggested that Martins might "write up" (Лайм предложил, что Мартинс мог бы притворно указать в качестве цели приезда) the business of looking after the international refugees (дело присматривания за международными беженцами), and although it wasn't Martins' usual line (и хотя это не было обычное поведение: «обычная линия» Мартинса), he had consented (он согласился). It would give him a holiday (это дало бы ему отдых: «отпуск») and he badly needed a holiday (а он ужасно нуждался в отдыхе) after the incident in Dublin and the other incident in Amsterdam (после происшествия в Дублине и другого происшествия в Амстердаме); he always tried to dismiss women as "incidents," (он всегда отделываться от женщин как от «происшествий» = относиться к женщинам как к случайным происшествиям) things that simply happened to him (как к вещам, которые просто случались с ним) without any will of his own (без какой-либо его собственной воли), acts of God in the eyes of insurance agents (/подобно/ действиям Бога в глазах страховых агентов). He had a haggard look (он имел изможденный вид) when he arrived in Vienna (когда прибыл в Вену) and a habit of looking over his shoulder (и привычку смотреть: «смотрения» через его плечо) that for a time made me suspicious of him (которая на время сделала меня подозрительным к нему = показалась мне в нем подозрительной) until I realised (пока я не сообразил) that he went in fear (что он жил в страхе: «шел в страхе») that one of say six people (что один из, скажем, шести людей) might turn up unexpectedly (мог бы объявиться неожиданно). He told me vaguely (он сказал мне туманно; to tell — рассказать) that he had been mixing his drinks (что он /раньше/ смешивал свои напитки)—that was another way of putting it (это был ещё один способ выразить это).

Rollo Martins' usual line (Ролло Мартинса обычное занятие: «линия») was the writing of cheap, paper covered Westerns (было написание дешевых, /продающихся/ в /мягкой/ обложке вестернов; paper — бумага; to cover — покрывать) under the name of Buck Dexter (под именем Бака Декстера). His public was large but unremunerative (его аудитория была большая, но неденежная; unremunerative — неприбыльный; remunerative — вознаграждающий; выгодный, прибыльный; to remunerate — вознаграждать, компенсировать, оплачивать). He couldn't have afforded Vienna (он не cмог бы позволить себе Вену) if Lime had not offered to pay his expenses (если Лайм не предложил бы оплатить его расходы) when he got there (когда он попадет туда; to get — получать; попадать, добираться) out of some vaguely described propaganda fund (из какого-то туманно описанного пропагандистского фонда). He could also (он мог также), he said (как он сказал), keep him supplied with paper Bafs (постоянно снабжать его бумажными Бафами: «держать его снабженным с бумажными Бафами»)—the only currency in use from a penny upwards (единственной валютой в употреблении от пенни и выше) in British hotels and clubs (в британских отелях и клубах). So it was with exactly five unusable pound notes that Martins arrived in Vienna (так что Мартинс прибыл в Вену как раз: «точно» с пятью неупотребимыми фунтовыми банкнотами = которые невозможно было потратить).

subject ['sAbGIkt], content /прилаг./ [kqn'tent], receive [rI'si:v], invitation ["InvI'teIS(q)n], occupied ['OkjupaId], territory ['terIt(q)rI], refugee ["refju'Gi:], incident ['InsId(q)nt], dismiss [dIs'mIs], insurance [In'Suqr(q)ns], haggard ['hxgqd], suspicious [sqs'pISqs], vaguely ['veIglI], usual ['ju:Zuql], cover ['kAvq], remunerative [rI'mju:n(q)rqtIv], afford [q'fO:d], currency ['kAr(q)nsI]

A BRITISH subject can still travel if he is content to take with him only five English pounds which he is forbidden to spend abroad, but if Rollo Martins had not received an invitation from Lime he would not have been allowed to enter Austria which counts still as occupied territory. Lime had suggested that Martins might "write up" the business of looking after the international refugees, and although it wasn't Martins' usual line, he had consented. It would give him a holiday and he badly needed a holiday after the incident in Dublin and the other incident in Amsterdam; he always tried to dismiss women as "incidents," things that simply happened to him without any will of his own, acts of God in the eyes of insurance agents. He had a haggard look when he arrived in Vienna and a habit of looking over his shoulder that for a time made me suspicious of him until I realised that he went in fear that one of say six people might turn up unexpectedly. He told me vaguely that he had been mixing his drinks—that was another way of putting it.

Rollo Martins' usual line was the writing of cheap, paper covered Westerns under the name of Buck Dexter. His public was large but unremunerative. He couldn't have afforded Vienna if Lime had not offered to pay his expenses when he got there out of some vaguely described propaganda fund. He could also, he said, keep him supplied with paper Bafs—the only currency in use from a penny upwards in British hotels and clubs. So it was with exactly five unusable pound notes that Martins arrived in Vienna.

An odd incident had occurred at Frankfurt (странный случай приключился во Франкфурте) where the plane from London grounded for an hour (где самолет из Лондона приземлился на час). Martins was eating a hamburger in the American canteen (Мартинс ел гамбургер в американском буфете) (a kindly air line supplied the passengers with a voucher (любезная авиакомпания снабжала пассажиров ваучером) for 65 cents of food (на 65 центов еды)) when a man he could recognise from twenty feet away as a journalist (когда человек в котором он на расстоянии двадцати футов мог признать журналиста) approached his table (приблизился к его столу).

"You Mr. Dexter (вы мистер Декстер)?" he asked (спросил он).

"Yes," Martins said, taken off his guard (пойманный врасплох: «взятый вне своей охраны»; guard — охрана, защита; гвардия).

"You look younger than your photographs (вы выглядите моложе, чем ваши фотографии)," the man said (сказал тот человек). "Like to make a statement (хотите сделать заявление)? I represent the local forces paper here (я представляю газету местных /размещенных здесь/ вооруженных сил). We'd like to know (мы бы хотели знать) what you think of Frankfurt (что вы думаете о Франкфурте)."

"I only touched down ten minutes ago (я только приземлился десять минут назад; to touch — касаться; down — вниз)."

"Fair enough (совершенно достаточно откровенно; fair — красивый; чистый; честный; полностью, совершенно, абсолютно)," the man said (человек сказал). "What about views on the American novel (что насчет взглядов на американский роман)?"

"I don't read them (я не читаю их)," Martins said (сказал Мартинс).

"The well known acid humour (хорошо известный едкий юмор; to know — знать)," the journalist said (сказал журналист). He pointed at a small grey-haired man (он указал на маленького седоволосого человека; grey — серый, седой) with two protruding teeth (с двумя торчащими зубами; to protrude — высовываться, выдаваться), nibbling a bit of bread (грызущего кусочек хлеба). "Happen to know (не знаете ли случайно: «случаетесь знать») if that's Carey (не Кэри ли это)?"

"No (нет). What Carey (какой Кэри)?"

"J. G. Carey of course (Дж. Г. Кэри конечно)."

"I've never heard of him (я никогда не слышал о нем)."

"You novelists live out of the world (вы романисты живете вне мира = в своем мире). He's my real assignment (он мое настоящее задание = собственно, он мое задание)," and Martins watched him make across the room (и Мартинс смотрел, как тот пересекает комнату) for the great Carey (к великому Кэри), who greeted him with a false headline smile (который встретил его фальшивой газетной улыбкой; headline — газетный заголовок), laying down his crust (кладя вниз свою корочку хлеба). Dexter wasn't the man's assignment (Декстер не был заданием этого человека), but Martins couldn't help feeling a certain pride (но Мартинс не мог отделаться от чувства некоторой гордости: «но Мартинс не мог помочь чувствовать некоторую гордость»)—nobody had ever before referred to him as a novelist (никто когда-либо раньше не обращался к нему как к романисту); and that sense of pride and importance (и это чувство гордости и важности) carried him over the disappointment (перенесло его через разочарование = смягчило разочарование) when Lime was not there to meet him at the airport (когда Лайм не был там, чтобы встретить его в аэропорте = оказалось, не встречал его). We never get accustomed to (мы никогда не привыкаем: «не становимся привыкшими») being less important to other people than they are to us (быть менее важными другим людям, чем они нам)—Martins felt the little jab of dispensability standing by the bus door (Мартинс почувствовал маленький укол /своей/ ненужности, стоя у автобусной двери; to feel — чувствовать; to dispense — раздавать, делить, распределять; освобождать (от обязательства/; to dispense with — обходиться без чего-л.; dispensable — необязательный; несущественный), watching the snow come sifting down (глядя, как сыплется вниз снег), so thinly and softly (так тонко и мягко) that the great drifts among the ruined buildings (что огромные сугробы между разрушенными зданиями) had an air of permanence (имели вид постоянства), as though they were not the result of this meagre fall (как если бы они были не результатом этого скудного снегопада), but lay, forever (но лежали, всегда), above the line of perpetual snow (над линией вечного снега).

occur [q'kq:], journalist ['Gq:nqlIst], canteen [kxn'ti:n], approach [q'prquC], guard ['gRd], represent ["reprI'zent], novel ['nOv(q)l], acid ['xsId], humour ['hju:mq], protrude [prq'tru:d], assignment [q'saInmqnt], certain ['sq:t(q)n], importance [Im'pLt(q)ns], disappointment ["dIsq'poIntmqnt], accustom [q'kAstqm], dispensable [dI'spensqbl], permanence ['pq:mqnqns], result [rI'zAlt], meagre ['mi:gq], perpetual [pq'peCuql]

An odd incident had occurred at Frankfurt where the plane from London grounded for an hour. Martins was eating a hamburger in the American canteen (a kindly air line supplied the passengers with a voucher for 65 cents of food) when a man he could recognise from twenty feet away as a journalist approached his table.

"You Mr. Dexter?" he asked.

"Yes," Martins said, taken off his guard.

"You look younger than your photographs," the man said. "Like to make a statement? I represent the local forces paper here. We'd like to know what you think of Frankfurt."

"I only touched down ten minutes ago."

"Fair enough," the man said. "What about views on the American novel?"

"I don't read them," Martins said.

"The well known acid humour," the journalist said. He pointed at a small grey-haired man with two protruding teeth, nibbling a bit of bread. "Happen to know if that's Carey?"

"No. What Carey?"

"J. G. Carey of course."

"I've never heard of him."

"You novelists live out of the world. He's my real assignment," and Martins watched him make across the room for the great Carey, who greeted him with a false headline smile, laying down his crust. Dexter wasn't the man's assignment, but Martins couldn't help feeling a certain pride—nobody had ever before referred to him as a novelist; and that sense of pride and importance carried him over the disappointment when Lime was not there to meet him at the airport. We never get accustomed to being less important to other people than they are to us—Martins felt the little jab of dispensability standing by the bus door, watching the snow come sifting down, so thinly and softly that the great drifts among the ruined buildings had an air of permanence, as though they were not the result of this meagre fall, but lay, forever, above the line of perpetual snow.

There was no Lime to meet him at the Hotel Astoria (не было никакого Лайма, чтобы встретить его в гостинице Астория) where the bus landed him (где автобус высадил его), and no message (и никакой записки; message — сообщение; извещение, письмо)—only a cryptic one for Mr. Dexter (только одна таинственная для мистера Декстера) from someone he had never heard of (от кого-то, о котором он никогда не слышал) called Crabbin (по имени Крэббин). "We expected you on tomorrow's plane (мы ожидали вас на завтрашнем самолете = полагали, что вы прилетите завтра). Please stay where you are (пожалуйста, остановитесь, где вы есть = где вы сейчас находитесь). On the way round (здесь в окрестности; way — путь; нправление; /разг./ район, местность, сторона). Hotel room booked (гостиничный номер заказан)," but Rollo Martins wasn't the kind of man who stayed around (но Ролло Мартинс не был таким человеком, который оставался в окрестности/неподалеку). If you stayed around in a hotel lounge (если ты остаешься в гостиничном холле) sooner or later (рано или поздно: «скорее или позже») incidents occurred (случаются инциденты/происшествия); one mixed one's drinks (человек смешивает/ты смешиваешь свои напитки; to mix a drink — приготовить напиток). I can hear Rollo Martins saying to me now (я могу слышать, как Ролло Мартинс говорит мне теперь), "I've done with incidents (я покончил с происшествиями). No more incidents (никаких больше происшествий)," before he plunged head first (перед тем, как он окунулся/нырнул головой вперед) into the most serious incident of all (в самое серьезное происшествие из всех). There was always a conflict in Rollo Martins (в Ролло Мартинсе всегда = постоянно был конфликт)—between the absurd Christian name (между абсурдным личным: «христианским» именем) and the sturdy Dutch (four generations back) surname (и крепкой голландской (четыре поколения назад) фамилией; sturdy — прочный, крепкий). Rollo looked at every woman that passed (Ролло смотрел на каждую женщину, которая проходила мимо), and Martins renounced them forever (а Мартинс отвергал их навсегда; to renounce — отказываться /от чего-л.; обыкн. путем формального заявления/; отвергать). I don't know which of them wrote the Westerns (я не знаю, который из них писал вестерны). Martins had been given Lime's address (Мартинс получил адрес Лайма: «Мартинсу был дан…») and he felt no curiosity about the man called Crabbin (и он не испытовал никакого любопытства к человеку по имени Крэббин); it was too obvious that a mistake had been made (было слишком очевидно, что была сделана = произошла ошибка), though he didn't yet connect it with the conversation at Frankfurt (хотя он еще не связал ее с разговором во Франкфурте). Lime had written that he could put Martins up in his own flat (Лайм написал, что он мог поселить Мартинса в своей собственной квартире; to put up — принимать, давать приют /гостям/), a large apartment on the edge of Vienna (в большой квартире на краю Вены) that had been requisitioned from a Nazi owner (которая была изъята у нацистского владельца; to requisition — изымать, конфисковать, реквизировать). Lime could pay for the taxi when he arrived (Лайм мог заплатить за такси, когда он приедет), so Martins drove straight away (так что Мартинс поехал прямо; to drive — ездить, водить машину) to the building lying in the third (British) zone (к зданию, расположенному в третьей (британской) зоне). He kept the taxi waiting (он попросил таксиста подождать: «держал такси ждущим»; to keep — держать, хранить; удерживать в каком-л. состоянии) while he mounted to the third floor (в то время как сам поднялся на четвертый: «третий» этаж).

message ['mesIG], lounge ['launG], incident ['InsId(q)nt], serious ['sIqrIqs], address [q'dres], apartment [q'pRtmqnt], requisition ["rekwI'zIS(q)n], Nazi ['nRtsI]

There was no Lime to meet him at the Hotel Astoria where the bus landed him, and no message—only a cryptic one for Mr. Dexter from someone he had never heard of called Crabbin. "We expected you on tomorrow's plane. Please stay where you are. On the way round. Hotel room booked," but Rollo Martins wasn't the kind of man who stayed around. If you stayed around in a hotel lounge sooner or later incidents occurred; one mixed one's drinks. I can hear Rollo Martins saying to me now, "I've done with incidents. No more incidents," before he plunged head first into the most serious incident of all. There was always a conflict in Rollo Martins—between the absurd Christian name and the sturdy Dutch (four generations back) surname. Rollo looked at every woman that passed, and Martins renounced them forever. I don't know which of them wrote the Westerns. Martins had been given Lime's address and he felt no curiosity about the man called Crabbin; it was too obvious that a mistake had been made, though he didn't yet connect it with the conversation at Frankfurt. Lime had written that he could put Martins up in his own flat, a large apartment on the edge of Vienna that had been requisitioned from a Nazi owner. Lime could pay for the taxi when he arrived, so Martins drove straight away to the building lying in the third (British) zone. He kept the taxi waiting while he mounted to the third floor.

How quickly one becomes aware of silence (как быстро становишься: «один становится» знающим о тишине) even in so silent a city as Vienna (даже в таком тихом городе, как Вена) with the snow steadily settling (с монотонно укладывающимся снегом; to settle — поселиться, водвориться, обосноваться; усаживаться; укладываться; устраиваться). Martins hadn't reached the second floor before he was convinced (Мартинс не достиг третьего: «второго» этажа, прежде чем он был убежден = не успел добраться до третьего этажа, как почувствовал уверенность) that he would not find Lime there (что он не найдет там Лайма), but the silence was deeper than just absence (но тишина была глубже, чем просто отсутствие)—it was as if he would not find Harry Lime anywhere in Vienna (это было /так/, словно не найдет Гарри Лайма нигде в Вене), and as he reached the third floor and saw the big black bow over the door handle (а когда он достиг четвертого: «третьего» этажа и увидел большую черную дугу над дверной ручкой; bow — круг, дуга, любая кривая линия), anywhere in the world at all (где-либо в мире вообще = кто бы мог предположить, что это случится именно здесь; in the world — в мире; среди неисчислимых возможностей). Of course it might have been a cook who had died (конечно это мог быть повар, который умер), a housekeeper (экономка), anybody but Harry Lime (кто угодно помимо Гарри Лайма), but he knew (но он знал = понял; to know — знать)—he felt he had known twenty stairs down (он чувствовал, что он знал еще за двадцать ступеней; to feel — чувствовать; stair — ступенька /лестницы/; лестница)—that Lime, the Lime he had hero-worshipped now for twenty years (что Лайм, тот Лайм, которого он боготворил теперь в течение двадцати лет), since the first meeting in a grim school corridor (с первой встречи в мрачном школьном коридоре) with a cracked bell ringing for prayers (с надтреснутым колоколом, звонящим к молитвам), was gone (умер: «был ушедший»; to go — идти). Martins wasn't wrong (Мартинс не был неправ), not entirely wrong (не полностью неправ). After he had rung the bell half a dozen times (после того как он позвонил в колокольчик половину дюжины раз; to ring — звонить) a small man with a sullen expression (маленький человек с угрюмым выражением /лица/) put his head out from another flat (высунул свою голову наружу из другой квартиры; to put — класть, помещать) and told him in a tone of vexation (и сказал ему в тоне оскорбленности = обиженным голосом), "It's no use ringing like that (бесполезно трезвонить: «нет никакой пользы так звонить»). There's nobody there (там никого нет). He's dead (он мертв = умер)."

"Herr Lime (герр Лайм /господин Лайм — нем./)?"

"Herr Lime of course (герр Лайм, конечно)."

Martins said to me later (Мартинс сказал мне позднее), "At first it didn't mean a thing (сперва это не значило ничего). It was just a bit of information (это был просто кусочек информации), like those paragraphs in The Times they call News in Brief (как те газетные заметки: «абзацы, параграфы» в Таймс, которые они называют = называются ‘Новости кратко’). I said to him (я сказал ему): When did it happen (когда это случилось)? How (как)?'"

"He was run over by a car (он был сбит машиной; to run — бежать; двигаться, ехать /о транспорте/; over — через; to run over — переехать, задавить /кого-л./)," the man said (сказал мужчина). "Last Thursday (в прошлый четверг: «последний четверг»)." He added sullenly (добавил он угрюмо), as if really this were none of his business (словно показывая, что это совершенно его не касалось: «как если действительно это не было /вовсе/ его делом). "They are burying him this afternoon (они хоронят его сегодня после полудня). You've only just missed them (вы только что пропустили их)."

"Them (их)?"

"Oh, a couple of friends and the coffin (о, пара друзей и гроб)."

"Wasn't he in hospital (он не был в больнице)?"

"There was no sense in taking him to hospital (не было никакого смысла везти его в больницу). He was killed here on his own doorstep (он был убит здесь, на своем собственном пороге)—instantaneously (мгновенно; instant — мгновение, миг, момент). The right-hand mudguard (правое: «праворукое» крыло; mudguard — крыло; щит от грязи; mud — грязь; guard — защита) struck him on his shoulder (ударило его в плечо; to strike) and bowled him over in front like a rabbit (и сбило его /покатив/ вперед как кролика; to bowl — катать /шар, колесо и т. п.; to bowl over — сбить)."

aware [q'weq], silence ['saIlqns], steadily ['stedIlI], [kqn'vIns], absence ['xbs(q)ns], hero ['hIqrqu], worship ['wq:SIp], corridor ['kOrIdO:], entirely [In'taIqlI], sullen ['sAlqn], expression [Ik'spreS(q)n], vexation [vek'seIS(q)n], bury ['berI], instantaneous ["Instqn'teInIqs]

How quickly one becomes aware of silence even in so silent a city as Vienna with the snow steadily settling. Martins hadn't reached the second floor before he was convinced that he would not find Lime there, but the silence was deeper than just absence—it was as if he would not find Harry Lime anywhere in Vienna, and as he reached the third floor and saw the big black bow over the door handle, anywhere in the world at all. Of course it might have been a cook who had died, a housekeeper, anybody but Harry Lime, but he knew—he felt he had known twenty stairs down—that Lime, the Lime he had hero-worshipped now for twenty years, since the first meeting in a grim school corridor with a cracked bell ringing for prayers, was gone. Martins wasn't wrong, not entirely wrong. After he had rung the bell half a dozen times a small man with a sullen expression put his head out from another flat and told him in a tone of vexation, "It's no use ringing like that. There's nobody there. He's dead."

"Herr Lime?"

"Herr Lime of course."

Martins said to me later, "At first it didn't mean a thing. It was just a bit of information, like those paragraphs in The Times they call News in Brief. I said to him: When did it happen? How?'"

"He was run over by a car," the man said. "Last Thursday." He added sullenly, as if really this were none of his business. "They are burying him this afternoon. You've only just missed them."

"Them?"

"Oh, a couple of friends and the coffin."

"Wasn't he in hospital?"

"There was no sense in taking him to hospital. He was killed here on his own doorstep—instantaneously. The right-hand mudguard struck him on his shoulder and bowled him over in front like a rabbit."

It was only then (и только тогда) Martins told me (сказал мне Мартинс) when the man used the word rabbit (когда тот мужчина использовал слово ‘кролик’) that the dead Harry Lime came alive (мертвый Гарри Лайм пришел живым = ожил), became the boy with the gun (стал мальчиком с пистолетом); a boy starting up among the long sandy barrows of Brickworth Common saying (мальчиком, появившимся посреди длинных песчаных холмов Брикуортского пустыря; to start up — вскакивать; появляться; barrow — гора, холм, возвышенность; common — общий, всеобщий; общественный, публичный; общинная земля, общественный выгон; пустырь), "Shoot (стреляй), you fool (ты, придурок), shoot. There" (/ну/ вот), and the rabbit limped to cover (и кролик захромал в укрытие), wounded by Martins' shot (раненный выстрелом Мартинса). "Where are they burying him (где они хоронят его)?" he asked the stranger on the landing (спросил он незнакомца на лестничной клетке).

"In the Central Cemetery (на Центральном кладбище). They’ll have a hard time of it (им это будет нелегко: «они будут иметь трудное время от этого») in this frost (на таком морозе)."

He had no idea how to pay for his taxi (он не имел никакого представления, как заплатить за свое такси), or indeed where in Vienna he could find a room (или, действительно, где в Вене он мог найти комнату; indeed — в самом деле, действительно; конечно, несомненно; в составе сложного предложения для подчеркивания, развития уже высказанной мысли) in which he could live for five English pounds (в которой он мог жить за пять английских фунтов), but that problem had to be postponed (но эта проблема должна была быть отложенной) until he had seen the last of Harry Lime (пока он не увидит в последний раз: «последнее от» Гарри Лайма). He drove straight out of town (он поехал прямо наружу из города; to drive — ездить, водить машину) into the suburb (British zone) where the Central Cemetery lay (в пригород (британская зона) где находилось Центральное кладбище; to lie — лежать; находиться). One passed through the Russian zone to reach it (надо было пройти: «один проходил» через русскую зону, чтобы достигнуть его = чтобы туда попасть), and a short cut through the American zone (и короткий путь: «отрезок» через американскую зону), which you couldn't mistake (которую ты не мог перепутать /с чем-либо/)» because of the ice-cream parlours in every street (из-за лотков с мороженым на каждой улице). The trams ran along the high wall of the Central Cemetery (трамваи ходили вдоль высокой стены Центрального кладбища; to run — бежать), and for a mile on the other side of the rails (и на милю на другой стороне от рельсов) stretched the monumental masons (растянулись камещики /лавки камещиков/, предлагающие памятники /для кладбища/: «монументальные каменщики) and the market gardeners (и садоводов; market gardener — садовод или огородник, выращивающий для рынка)—an apparently endless chain of gravestones (по-видимому бесконечная цепь могильных камней) waiting for owners (ждущих владельцев) and wreaths waiting for mourners (и венков, ждущих плакальщиков; to mourn — скорбеть, оплакивать).

wound /ранить/ [wu:nd], monumental ["mOnju'ment(q)l], wreath [ri:T], apparently [q'pxr(q)ntlI], mourner ['mO:nq]

It was only then, Martins told me, when the man used the word rabbit that the dead Harry Lime came alive, became the boy with the gun which he had shown Martins; a boy starting up among the long sandy barrows of Brickworth Common saying, "Shoot, you fool, shoot. There," and the rabbit limped to cover, wounded by Martins' shot. "Where are they burying him?" he asked the stranger on the landing.

"In the Central Cemetery. They’ll have a hard time of it in this frost."

He had no idea how to pay for his taxi, or indeed where in Vienna he could find a room in which he could live for five English pounds, but that problem had to be postponed until he had seen the last of Harry Lime. He drove straight out of town into the suburb (British zone) where the Central Cemetery lay. One passed through the Russian zone to reach it, and a short cut through the American zone, which you couldn't mistake because of the ice-cream parlours in every street. The trams ran along the high wall of the Central Cemetery, and for a mile on the other side of the rails stretched the monumental masons and the market gardeners—an apparently endless chain of gravestones waiting for owners and wreaths waiting for mourners.

Martins had not realised the size of this huge snowbound park (Мартинс /ранее/ не представлял себе размера этого гигантского, заметенного снегом парка; bound — несвободный, связанный; to bind — связывать) where he was making his last rendezvous with Lime (где он делал свое последнее свидание с Лаймом = где происходило егопоследнее свидание с Лаймом). It was as if Harry had left a message to him (это было похоже на то, как если бы Гарри оставил ему записку; to leave — оставлять), "Meet me in Hyde Park (встреть меня в Гайд-парке = жди меня в Гайд-парке)," without specifying a spot between the Achilles statue and Lancaster Gate (без определения места = не указав точно места между статуей Ахилла и Ланкастерскими воротами; to specify — точно определять, устанавливать, предписывать); the avenues of graves (аллеи могил), each avenue numbered and lettered (каждая аллея пронумерованная и отмеченная /определеннной/ буквой), stretched out like the spokes of an enormous wheel (вытягивались, как спицы огромного колеса); they drove for a half mile towards the west (они поехали на полмили к западу), then turned and drove a half mile north (затем повернули и проехали полмили на север), turned south (повернули на юг). … The snow gave the great pompous family headstones an air of grotesque comedy (снег придавал большим помпезным фамильным надгробиям вид гротескной комедии); a toupee of snow slipped sideways over an angelic face (хохол снега свешивался набок: «скользил вбок» над ангельским лицом; toupee — хохол; тупей; небольшой парик, фальшивый локон, накладка из искусственных волос), a saint wore a heavy white moustache (святой носил тяжелые белые усы; to wear — носить /одежду, обувь; усы, бороду/), and a shako of snow tipped at a drunken angle (и кивер из снега торчал под пьяным углом) over the bust of a superior civil servant called Wolfgang Gottman (над бюстом высокопоставленного чиновника по имени Вольфганг Готман). Even this cemetery was zoned between the powers (даже это кладбище было поделено на зоны между властями): the Russian zone was marked by huge statues of armed men (русская зона была отмечена огромными статуями вооруженных людей), the French by rows of anonymous wooden crosses (французская — рядами анонимных деревянных крестов) and a torn tired tricolour flag (и рваным потертым трехцветным флагом; to tear — рвать; tired — усталый; помятый, потертый; изношенный). Then Martins remembered that Lime was a Catholic (тогда Мартинс вспомнил, что Лайм был католиком) and was unlikely to be buried in the British zone (и вряд ли был бы похоронен в британской зоне) for which they had been vainly searching (которую они напрасно разыскивали; to search — искать; вести поиски, разыскивать). So back they drove (поэтому они поехали назад) through the heart of a forest (через середину леса = прямо через лес; heart — сердце; сердцевина, ядро) where the graves lay like wolves under the trees (где могилы лежали, как волки, под деревьями), winking white eyes (моргая белыми глазами) under the gloom of the evergreens (под сенью/в сумраке вечнозеленых деревьев; gloom — мрак; темнота; сумрак, тьма). Once from under the trees emerged a group of three men (как-то раз = в какой-то момент из-под деревьев появилась группа из трех человек) in strange eighteenth century black and silver uniforms (в странных, восемнадцатого века, черных с серебром: «черных и серебряных» униформах) with three-cornered hats (с треуголками; corner — угол), pushing a kind of barrow (толкающие что-то вроде тележки; kind — сорт, разновидность; разряд): they crossed a rise in the forest of graves (они пересекли возвышенность в лесу могил) and disappeared again (и снова исчезли).

realise ['rIqlaIz], rendezvous ['rOndIvu:], specify ['spesIfaI],Achilles [q'kIli:z], statue ['stxtju:], avenue ['xvInju:], enormous [I'nO:mqs], pompous ['pOmpqs], grotesque [grqu'tesk], comedy ['kOmedI], angelic [xn'GelIk], anonymous [q'nOnImqs], Catholic ['kxT(q)lIk], emerge [I'mq:G], ['], disappear ["dIsq'pIq], group [gru:p], century ['sentS(q)rI], uniform ['ju:nIfLm], push [puS], moustache [mq'stRS]

Martins had not realised the size of this huge snowbound park where he was making his last rendezvous with Lime. It was as if Harry had left a message to him, "Meet me in Hyde Park," without specifying a spot between the Achilles statue and Lancaster Gate; the avenue of graves, each avenue numbered and lettered, stretched out like the spokes of an enormous wheel; they drove for a half mile towards the west, then turned and drove a half mile north, turned south. … The snow gave the great pompous family headstones an air of grotesque comedy; a toupee of snow slipped sideways over an angelic face, a saint wore a heavy white moustache, and a shako of snow tipped at a drunken angle over the bust of a superior civil servant called Wolfgang Gottman. Even this cemetery was zoned between the powers: the Russian zone was marked by huge statues of armed men, the French by rows of anonymous wooden crosses and a torn tired tricolour flag. Then Martins remembered that Lime was a Catholic and was unlikely to be buried in the British zone for which they had been vainly searching. So back they drove through the heart of a forest where the graves lay like wolves under the trees, winking white eyes under the gloom of the evergreens. Once from under the trees emerged a group of three men in strange eighteenth century black and silver uniforms with three-cornered hats, pushing a kind of barrow: they crossed a rise in the forest of graves and disappeared again.

It was just chance that they found the funeral in time (это была просто случайность, что они нашли = застали похороны вовремя; to find — находить, обнаруживать)—one patch in the enormous park (один клочок в огромном парке) where the snow had been shovelled aside (где снег был сгребен в сторону) and a tiny group were gathered (и крохотная группа была собрана), apparently bent on some very private business (очевидно собирающиеся проделать какое-то очень личное/частное дело: «склоненные к какому-то очень личному делу»; to bend — гнуться; bent on — собирающийся сделать что-л.). A priest had finished speaking (священник закончил говорить), his words coming secretively through the thin patient snow (/при этом/ его слова проходили тихо сквозь тонкий неутомимый снег; secretive — скрытный, замкнутый; patient — терпеливый; упорный; настойчивый; неутомимый), and a coffin was on the point of being lowered into the ground (и гроб был готов быть опущенным в землю; point — точка; момент /времени/). Two men in lounge suits (двое мужчин в пиджачных костюмах; lounge — гостиная; lounge suit — пиджачный костюм) stood at the graveside (стояли у могилы; side — сторона); one carried a wreath that he obviously had forgotten to drop on to the coffin (один нес венок = у одного в руках был венок, который он, очевидно, забыл бросить на гроб; obvious — очевидный, явный; to forget — забывать), for his companion nudged his elbow (ибо его товарищ подтолкнул его локоть) so that he came to with a start (так что он, вздрогнув, пришел в себя; to come to — приходить в сознание: «приходить к»; start — вздрагивание; толчок) and dropped the flowers (и бросил цветы; to drop — капать; ронять; бросать; drop — капля). A girl stood a little way away (девушка стояла неподалеку: «небольшой путь прочь»; to stand) with her hands over her face (с руками на ее лице = закрыв лицо руками), and I stood twenty yards away by another grave (а я стоял в двадцати ярдах у другой могилы) watching with relief the last of Lime (глядя с облегчением в последний раз на Лайма; last — последний; конец; ср. to to breathe one's last — испустить последнее дыхание) and noticing carefully who was there (и примечая аккуратно, кто был там; to notice — замечать, обращать внимание)—just a man in a mackintosh I was to Martins (я был для Мартинса всего лишь человеком в макинтоше). He came up to me and said (он подошел ко мне и сказал; to come up to — подойти к), "Could you tell me (не могли бы вы мне сказать) who they are burying (кого они хоронят)?"

"A fellow called Lime (парня по имени Лайм)," I said, and was astonished to see the tears start to this stranger's eyes (и был поражен увидеть, как слезы подступают к глазам этого незнакомца; to astonish — изумлять, поражать, удивлять): he didn't look like a man who wept (он не выглядел как человек, который плакал = не был похож на человека, которому свойственно плакать; to weep), nor was Lime the kind of man (да и Лайм не был таким человеком) whom I thought likely to have mourners (которого я полагал вероятным иметь плакальщиков = да и у Лайма, как я полагал, вряд ли могли быть оплакивающие его)—genuine mourners with genuine tears (настоящих плакальщиков/оплакивающих с настоящими/искренними слезами; genuine — истинный, подлинный, неподдельный; искренний). There was the girl of course (там была, конечно, девушка), but one excepts women from all such generalisations (но женщин /обычно/ исключаешь из всех таких обобщений).

Martins stood there, till the end, close beside me (Мартинс стоял там, до конца, близко рядом со мной). He said to me later that as an old friend he didn't want to intrude (он сказал мне позднее, что, будучи старым другом /Лайма/, он не хотел навязываться) on these newer ones (этим более новым /друзьям/)—Lime's death belonged to them (смерть Лайма принадлежала им), let them have it (пусть она и будет у них). He was under the sentimental illusion (он питал сентиментальную иллюзию: «был под сентиментальной иллюзией») that Lime's life (что жизнь Лайма)—twenty years of it anyway (двадцать лет из нее во всяком случае)—belonged to him (принадлежала ему). As soon as the affair was over (как только дело было закончено; to be over — заканчивать/ся/)—I am not a religious man (я не религиозный человек) and always feel a little impatient with the fuss that surrounds death (и всегда чувствую /себя/ немного нетерпеливым к суматохе, которая окружает смерть = недолюбливаю суматоху…)—Martins strode away (Мартинс зашагал большими шагами прочь; to stride — шагать /большими шагами/) on his long gangly legs (на своих длинных неуклюжих ногах) that always seemed likely to get entangled together (которые всегда стремились запутаться: «казались вероятными сделаться запутавшимися вместе»), back to his taxi (назад к своему такси): he made no attempt to speak to anyone (он не сделал никакой попытки поговорить с кем-либо), and the tears now were really running (и слезы теперь действительно бежали), at any rate (во всяком случае: «по всякой мере»; rate — норма; ставка, тариф; пропорция, отношение; коэффициент; степень) the few meagre drops (несколько скудных капель) that any of us can squeeze out at our age (которые любой из нас может выжать наружу в нашем возрасте).

shovel [SAvl], private ['praIvIt], business ['bIznqs], patient ['peIS(q)nt], suit [sju:t], obvious ['ObvIqs], companion [kqm'pxnjqn], astonish [q'stOnIS], genuine ['GenjuIn], except [Ik'sept], intrude [In'tru:d], sentimental [sentI'mentl], illusion [I'lu:Z(q)n], religious [rI'lIGqs], affair [q'feq], impatient [Im'peIS(q)nt], surround [sq'raund], entangle [In'txNgl], attempt [q'tempt]

It was just chance that they found the funeral in time—one patch in the enormous park where the snow had been shovelled aside and a tiny group were gathered, apparently bent on some very private business. A priest had finished speaking, his words coming secretively through the thin patient snow, and a coffin was on the point of being lowered into the ground. Two men in lounge suits stood at the graveside; one carried a wreath that he obviously had forgotten to drop on to the coffin, for his companion nudged his elbow so that he came to with a start and dropped the flowers. A girl stood a little way away with her hands over her face, and I stood twenty yards away by another grave watching with relief the last of Lime and noticing carefully who was there—just a man in a mackintosh I was to Martins. He came up to me and said, "Could you tell me who they are burying?"

"A fellow called Lime," I said, and was astonished to see the tears start to this stranger's eyes: he didn't look like a man who wept, nor was Lime the kind of man whom I thought likely to have mourners—genuine mourners with genuine tears. There was the girl of course, but one excepts women from all such generalisations.

Martins stood there, till the end, close beside me. He said to me later that as an old friend he didn't want to intrude on these newer ones—Lime's death belonged to them, let them have it. He was under the sentimental illusion that Lime's life—twenty years of it anyway—belonged to him. As soon as the affair was over—I am not a religious man and always feel a little impatient with the fuss that surrounds death—Martins strode away on his long gangly legs that always seemed likely to get entangled together, back to his taxi: he made no attempt to speak to anyone, and the tears now were really running, at any rate the few meagre drops that any of us can squeeze out at our age.

One's file (дело человека), you know (вы знаете = знаете ли), is never quite complete (никогда не является совсем завершенным): a case is never really closed (дело не бывает никогда в действительности закрыто), even after a century when all the participants are dead (даже через век после того как все участники мертвы). So I followed Martins (так что я последовал за Мартинсом): I knew the other three (я знал других троих): I wanted to know the stranger (я хотел узнать незнакомца). I caught him up by his taxi and said (я догнал его у его такси и сказал; to catch up — догнать; to catch — ловить), "I haven't any transport (у меня нет какого-либо транспорта). Would you give me a lift into town (не могли бы вы подвезти меня в город; lift — поднятие, подъем; услуга, состоящая в том, что какого-л. пешехода подвозят на короткое расстояние; to lift — поднимать)?"

"Of course (конечно)," he said. I knew the driver of my jeep would spot me (я знал, что водитель моего джипа заметит меня) as we came out (когда мы будем выезжать наружу) and follow us unobtrusively (и последует за нами незаметно; obtrusive — выдающийся, выступающий; навязчивый, назойливый). As we drove away (когда мы уезжали прочь) I noticed he never looked behind (я заметил, что он так и не посмотрел назад)—it's nearly always the fake mourners and the fake lovers (это почти всегда фальшивые/поддельные плакальщики и поддельные влюбленные) who take that last look (которые берут этот последний взгляд), who wait waving on platforms (которые ждут, машущие, на платформах), instead of clearing quickly out (вместо того, чтобы быстро уйти; to clear — освободить, очистить), not looking back (не оглядываясь назад). Is it perhaps that they love themselves so much (может быть, это оттого, что они любят самих себя столь сильно) and want to keep themselves in the sight of others (и хотят держать себя = находиться на глазах: «на виду» у других), even of the dead (даже мертвых)?

I said (я сказал), "My name's Calloway (мое имя Кэллоуэй)."

"Martins," he said.

"You were a friend of Lime (вы были другом Лайма)?"

"Yes (да)." Most people in the last week would have hesitated (большинство людей в последнюю неделю поколебались бы) before they admitted quite so much (прежде чем они признали бы так много).

"Been here long (были здесь долго = вы уже давно здесь)?"

"I only came this afternoon from England (я только прибыл сегодня после полудня из Англии). Harry had asked me to stay with him (Гарри пригласил меня пожить у него: «остановиться с ним»; to ask — спрашивать; просить; приглашать; to stay — останавливаться, жить /at/; гостить /(у кого-л. — with/). I hadn't heard (я /ранее/ не слышал /о том, что он умер/; to hear — слышать)."

"Bit of a shock (немного поражены: «кусочек потрясения»)?"

"Look here (смотрите)," he said, "I badly want a drink (я ужасно хочу выпить: drink — выпивка, напиток), but I haven't any cash (но у меня нет наличных денег)—except five pounds sterling (за исключением пяти фунтов стерлингов). I'd be awfully grateful (я был бы ужасно благодарен) if you'd stand me one (если вы бы угостили меня: «поставили мне один»; to stand — /разг./ угощать, ср. who's going to stand treat? — кто будет платить за угощение?)."

It was my turn to say "Of course" (настала моя очередь сказать ‘конечно’). I thought for a moment (я подумал в течение одного момента) and told the driver the name of a small bar in the Kartnerstrasse (и сказал водителю название маленького бара на Картнерштрассе). I didn't think he'd want to be seen for a while (я не думал, что он бы хотел сейчас: «в течение некоторого времени» быть увиденным) in a busy British bar full of transit officers and their wives (в оживленном британском баре, полном проезжающих офицеров и их жен; busy — деятельный; занятой; оживленный /напр., об улице/). This bar (этот бар)—perhaps because it was exorbitant in its prices (возможно потому, что он был непомерным в своих ценах)—seldom had more than one self-occupied couple in it at a time (редко имел в себе = содержал более одной занятой собой пары за раз). The trouble was too (проблема была также) that it really only had one drink (что в нем в действительности был только один напиток = в нем подавали только один напиток)—a sweet chocolate liqueur (сладкий шоколадный ликер) that the waiter improved at a price with cognac (который официант улучшал по высокой цене коньяком; at a price — по высокой цене, дорого), but I got the impression (но я получил = у меня сложилось впечатление; to get — получать, делать) that Martins had no objection to any drink (что Мартинс не возражал против любого напитка; objection — возражение) so long as it cast a veil over the present, and the past (при условии что: «так долго как» тот набрасывал покров на настоящее и прошлое; veil — покрывало; вуаль; покров, завеса; пелена). On the door was the usual notice (на двери было обычное объявление) saying the bar opened at 6 till 10 (гласящее, что бар открывается в шесть /и работает/ до десяти), but one just pushed the door (но надо было просто толкнуть дверь: «но один = ты просто толкал дверь») and walked through the front rooms (и пройти сквозь передние комнаты). We had a whole small room to ourselves (мы получили целую маленькую комнату для нас одних); the only couple were next door (единственная пара была за следующей дверью), and the waiter who knew me (и официант, который знал меня) left us alone (оставил нас одних; to leave) with some caviar sandwiches (с несколькими икорными бутербродами). It was lucky (было удачно = очень кстати) that we both knew that I had an expense account (что мы оба знали что я имел счет на расходы: «счет издержки»; expense account — счет командировок и представительских расходов).

Martins said over his second quick drink (Мартинс сказал, опрокинув рюмку: «над своим вторым быстрым напитком»), "I'm sorry (извините; sorry — сожалеющий), but he was the best friend I ever had (но он был лучшим другом, который когда-либо у меня был)."

I couldn't resist saying (я не мог сопротивляться тому, чтобы сказать = не мог не сказать), knowing what I knew (зная то, что я знал), and because I was anxious to vex him (и потому что я хотел рассердить его; anxious — сильно желающий; to vex — досаждать, раздражать; возмущать, сердить)—one learns a lot that way (узнаешь много таким путем), "That sounds like a cheap novelette (это звучит как дешевый романчик)."

He said quickly (он быстро сказал), "I write cheap novelettes (я пишу дешевые романчики)."

I had learnt something anyway (я узнал что-то в любом случае; to learn — выучить; узнать). Until he had had a third drink (пока он не выпил третью рюмку), I was under the impression that he wasn't an easy talker (я был под впечатлением, что он не был разговорчивым человеком: «легким говорителем»): but I felt fairly certain (но я чувствовал совершенно уверенным = был совершенно уверен; fairly — красиво, мило; должным образом; довольно; в некоторой степени, ср.: a fairly easy problem — довольно простая задачка) that he was one of those (что он был один из тех) who turn unpleasant after their fourth glass (кто становится неприятным после своего четвертого стакана).

complete [kqm'pli:t], participant [pq'tIsIp(q)nt], unobtrusive ['Anqb'tru:sIv], hesitate ['hezIteIt], officer ['OfIsq], exorbitant [Ig'zO:bIt(q)nt], couple [kApl], chocolate ['tSOklqt], liqueur ['lIkjuq], improve [Im'pru:v], cognac ['kOnjxk], objection [qb'GekS(q)n], caviar ['kxvIa:], expense [Ik'spens], account [q'kaunt], anxious ['xNkSqs], novelette ["nOv(q)'let], unpleasant [An'pleznt]

One's file, you know, is never quite complete: a case is never really closed, even after a century when all the participants are dead. So I followed Martins: I knew the other three: I wanted to know the stranger. I caught him up by his taxi and said, "I haven't any transport. Would you give me a lift into town?"

"Of course," he said. I knew the driver of my jeep would spot me as we came out and follow us unobtrusively. As we drove away I noticed he never looked behind—it's nearly always the fake mourners and the fake lovers who take that last look, who wait waving on platforms, instead of clearing quickly out, not looking back. Is it perhaps that they love themselves so much and want to keep themselves in the sight of others, even of the dead?

I said, "My name's Calloway."

"Martins," he said.

"You were a friend of Lime?"

"Yes." Most people in the last week would have hesitated before they admitted quite so much.

"Been here long?"

"I only came this afternoon from England. Harry had asked me to stay with him. I hadn't heard."

"Bit of a shock?"

"Look here," he said, "I badly want a drink, but I haven't any cash—except five pounds sterling. I'd be awfully grateful if you'd stand me one."

It was my turn to say "Of course." I thought for a moment and told the driver the name of a small bar in the Kartnerstrasse. I didn't think he'd want to be seen for a while in a busy British bar full of transit officers and their wives. This bar—perhaps because it was exorbitant in its prices—seldom had more than one self-occupied couple in it at a time. The trouble was too that it really only had one drink—a sweet chocolate liqueur that the waiter improved at a price with cognac, but I got the impression that Martins had no objection to any drink so long as it cast a veil over the present, and the past. On the door was the usual notice saying the bar opened at 6 till 10, but one just pushed the door and walked through the front rooms. We had a whole small room to ourselves; the only couple were next door, and the waiter who knew me left us alone with some caviar sandwiches. It was lucky that we both knew that I had an expense account.

Martins said over his second quick drink, "I'm sorry, but he was the best friend I ever had."

I couldn't resist saying, knowing what I knew, and because I was anxious to vex him—one learns a lot that way, "That sounds like a cheap novelette."

He said quickly, "I write cheap novelettes."

I had learnt something anyway. Until he had had a third drink, I was under the impression that he wasn't an easy talker: but I felt fairly certain that he was one of those who turn unpleasant after their fourth glass.

I said, "Tell me about yourself—and Lime (расскажите мне о вас самих — и Лайме)."

"Look here (послушайте: «смотрите сюда»)," he said, "I badly need another drink (я отчаянно: «плохо» нуждаюсь в еще одном: «другом» напитке), but I can't keep on scrounging on a stranger (но я не могу постоянно клянчить у незнакомца; to keep on — продолжать; to scrounge — воровать, красть; попрошайничать, побираться). Could you change me a pound or two into Austrian money (могли бы вы поменять мне фунт или два на австрийские деньги)?"

"Don't bother about that (не беспокойтесь об этом)," I said and called the waiter (и позвал официанта). "You can treat me (вы можете угостить меня) when I come to London on leave (когда я приеду в Лондон на отпуск). You were going to tell me how you met Lime (вы собирались рассказать мне, как вы познакомились с Лаймом)?"

The glass of chocolate liqueur might have been a crystal (рюмка шоколадного ликера могла бы быть кристаллом) the way he looked at it and turned it this way and that (при том, как он смотрел на нее и поворачивал ее туда и сюда; way — путь; направление; способ). He said, "It was a long time ago (это было долгое время назад = это было давно). I don't suppose anyone knows Harry the way I do (я не предполагаю = не думаю, что кто-то знает Гарри так, как я: «тем способом /которым/ я знаю»)," and I thought of the thick file of agents' reports in my office (и я подумал о толстой папке сообщений агентов в моей конторе), each claiming the same thing (каждое из которых /при этом/ утверждало ту же самую вещь). I believe in my agents (я верю в моих агентов): I've sifted them all very thoroughly (я отобрал их всех очень тщательно; to sift — просеивать, сыпать через сито).

"How long (как долго)?"

"Twenty years—or a bit more (двадцать лет — или немного: «кусочек» больше). I met him my first term at school (я встретил его в мой первый семестр в школе; term — срок, определенный период; длительность, продолжительность; семестр). I can see the place (я могу видеть то место = и сейчас ясно вижу то место). I can see the notice-board (я могу видеть доску объявлений) and what was on it (и что было на ней). I can hear the bell ringing (я могу слышать звенящий колокольчик). He was a year older and knew the ropes (он был годом старше и знал, что к чему; rope — канат; веревка; трос; to know the ropes — хорошо ориентироваться /в чем-л./; знать все входы и выходы). He put me wise to a lot of things (он научил меня куче вещей; to put — помещать; ставить; класть; wise — мудрый)." He took a quick dab (он сделал быстрый глоток; to take — брать) at his drink (своего напитка) and then turned the crystal again (и затем повернул кристалл снова) as if to see more clearly (как если бы /хотел/ увидеть более ясно) what there was to see (то, что там можно было увидеть). He said, "It's funny (забавно). I can't remember meeting any woman quite as well (я не могу вспомнить знакомство ни с какой женщиной настолько же ясно; quite — вполне, совершенно; /разг./ действительно, в самом деле /выражает усиление/)."

"Was he clever at school (он был сообразительный в школе)?"

"Not the way they wanted him to be (не в том смысле: «не тем способом», каким они хотели, чтобы он был). But what things he did think up (но какие вещи он выдумывал; to think up — выдумывать). He was a wonderful planner (он был прекрасным планировщиком = затейником). I was far better at subjects like History and English than Harry (я был гораздо: «далеко» лучше в таких предметах, как история и английский, чем Гарри), but I was a hopeless mug (но я был безнадежным тупицей; mug — дурак, болван, балбес) when it came to carrying out his plans (когда дело доходило до того, чтобы выполнять его планы; to carry out — выполнять)." He laughed (он рассмеялся): he was already beginning (он уже начинал), with the help of drink and talk (с помощью питья и разговора), to throw off the shock of the death (сбрасывать /с себя/ потрясение от смерти). He said, "I was always the one who got caught (я был всегда тем человеком, кто попадался; to get caught — быть: «делаться» пойманным, попадаться; to catch — ловить)."

"That was convenient for Lime (это было удобно для Лайма)."

"What the hell do you mean (какого черта вы имеете в виду; hell — ад)?" he asked (спросил он). Alcoholic irritation was setting in (алкогольное раздражение начиналось; to set in — начинаться; to set — сажать, ставить, класть; устанавливать).

"Well, wasn't it (ну, разве не было так = не было удобно)?"

"That was my fault, not his (это была моя ошибка, не его). He could have found someone cleverer (он мог бы найти кого-нибудь поумнее) if he'd chosen (если бы он захотел; to choose — выбирать), but he liked me (но ему нравился я). He was endlessly patient with me (он был бесконечно терпелив со мной)." Certainly (еще бы: «конечно»), I thought (подумал я), the child is father to the man (ребенок есть отец мужчине = люди не меняются с возрастом), for I too had found him patient (ибо я тоже нашел = счел его терпеливым).

"When did you see him last (когда вы видели его последний раз)?"

"Oh, he was over in London six months ago (о, он приезжал в Лондон шесть месяцев назад; over — через; to be over — приходить в чей-л. дом, ср.: I'll be over later this evening — я приду попозже, вечером) for a medical congress (на медицинский конгресс). You know he qualified as a doctor (вы знаете, он выучился на доктора: «как доктор»), though he never practised (хотя он никогда не практиковал). That was typical of Harry (это было типично для Гарри). He just wanted to see (он просто хотел увидеть) if he could do a thing (мог ли он сделать вещь) and then he lost interest (а потом он терял интерес; to lose — терять). But he used to say (но он часто говорил: «имел обыкновение говорить») that it often came in handy (что это часто пригождалось; to come in — вступать в действие; handy — сподручный, удобный)." And that too was true (и это тоже было правдой; true — верный, правильный; правдивый, достоверный). It was odd how like the Lime he knew was to the Lime I knew (было странно, каким похожим тот Лайм, которого знал он, был на того Лайма, которого знал я): it was only that he looked at Lime's image from a different angle (только он смотрел на образ Лайма с другого угла) or in a different light (или в другом свете; different — непохожий, другой, отличный). He said, "One of the things I liked about Harry (одна из вещей, которые я любил в Гарри) was his humour (был его юмор)." He gave a grin (он улыбнулся: «дал усмешку») which took five years off his age (которая взяла пять лет с его возраста = и показался при этом на пять лет моложе). "I'm a buffoon (я фигляр). I like playing the silly fool (я люблю придуриваться: «играть глупого шута»), but Harry had real wit (но у Гарри было настоящее остроумие). You know (вы знаете), he could have been a first class light composer (он мог бы быть первоклассным легким композитором) if he had worked at it (если бы он поработал над этим)."

scrounge ['skraunG], report [rI'pO:t], thoroughly ['TArqlI], death [deT], convenient [kqn'vi:nIqnt], alcoholic ["xlkq'hOlIk], irritation ["IrI'teIS(q)n], medical ['medIk(q)l], congress ['kONgrqs], practise ['prxktIs], interest ['Int(q)rqst], composer [kqm'pquzq]

I said, "Tell me about yourself—and Lime."

"Look here," he said, "I badly need another drink, but I can't keep on scrounging on a stranger. Could you change me a pound or two into Austrian money?"

"Don't bother about that," I said and called the waiter. "You can treat me when I come to London on leave. You were going to tell me how you met Lime?"

The glass of chocolate liqueur might have been a crystal the way he looked at it and turned it this way and that. He said, "It was a long time ago. I don't suppose anyone knows Harry the way I do," and I thought of the thick file of agents' reports in my office, each claiming the same thing. I believe in my agents: I've sifted them all very thoroughly.

"How long?"

"Twenty years—or a bit more. I met him my first term at school. I can see the place. I can see the notice-board and what was on it. I can hear the bell ringing. He was a year older and knew the ropes. He put me wise to a lot of things." He took a quick dab at his drink and then turned the crystal again as if to see more clearly what there was to see. He said, "It's funny. I can't remember meeting any woman quite as well."

"Was he clever at school?"

"Not the way they wanted him to be. But what things he did think up. He was a wonderful planner. I was far better at subjects Like History and English than Harry, but I was a hopeless mug when it came to carrying out his plans." He laughed: he was already beginning, with the help of drink and talk, to throw off the shock of the death. He said, "I was always the one who got caught."

"That was convenient for Lime."

"What the hell do you mean?" he asked. Alcoholic irritation was setting in.

"Well, wasn't it?"

"That was my fault, not his. He could have found someone cleverer if he'd chosen, but he liked me. He was endlessly patient with me." Certainly, I thought, the child is father to the man, for I too had found him patient.

"When did you see him last?"

"Oh, he was over in London six months ago for a medical congress. You know he qualified as a doctor, though he never practised. That was typical of Harry. He just wanted to see if he could do a thing and then he lost interest. But he used to say that it often came in handy." And that too was true. It was odd how like the Lime he knew was to the Lime I knew: it was only that he looked at Lime's image from a different angle or in a different light. He said, "One of the things I liked about Harry was his humour." He gave a grin which took five years off his age. "I'm a buffoon. I like playing the silly fool, but Harry had real wit. You know, he could have been a first class light composer if he had worked at it."

He whistled a tune (он насвистел мелодию)—it was oddly familiar to me (она была странно знакома мне). "I always remember that (я всегда помню это). I saw Harry write it (я видел, как Гарри написал ее). Just in a couple of minutes (просто в пару минут) on the back of an envelope (на обороте конверта). That was what he always whistled (это было то, что он всегда насвистывал) when he had something on his mind (когда у него было что-то на уме). It was his signature tune (это была его коронная мелодия; signature — подпись; характерная черта)." He whistled the tune a second time (он просвистел мелодию второй раз), and I knew then who had written it (и я узнал тогда, кто написал ее)—of course it wasn't Harry (конечно это не был Гарри). I nearly told him so (я чуть было не сказал ему так = это), but what was the point (но какой был смысл; point — точка; суть, сущность; смысл, суть /дела, положения вещей и т. п.; преим. в отрицательном контексте/)? The tune wavered and went out (мелодия дрогнула и оборвалась; to waver — колыхаться; дрогнуть; wave — волна; to go out — выходить; кончаться). He stared down into his glass (он уставился в свой стакан), drained what was left and said (осушил остаток: «что было оставлено» и сказал), "It's a damned shame (это проклятый стыд = возмутительно) to think of him dying the way he did (думать о том, что он умер так, как он умер)."

"It was the best thing that ever happened to him это была лучшая вещь, которая когда-либо случилась с ним)," I said.

He didn't take in my meaning at once (он не понял мой смысл = что я имел в виду сразу): he was a little hazy with the drinks (он был немного одурманен выпивкой; hazy — туманный, затуманенный, подернутый дымкой; слегка подвыпивший; haze — легкий туман; атмосферная дымка). "The best thing (самая лучшая вещь)?"

"Yes."

"You mean there wasn't any pain (вы подразумеваете, что не было никакой боли)?"

"He was lucky in that way, too (ему повезло и в этом)."

It was my tone of voice (именно: «это был» мой тон голоса) and not my words (а не мои слова) that caught Martins' attention (которые привлекли внимание Мартинса; to catch — поймать). He asked gently and dangerously (он спросил мягко и угрожающе; danger — опасность; dangerously — опасно, угрожающе)—I could see his right hand tighten (я мог видеть, что его правая рука напряглась), "Are you hinting at something (вы намекаете на что-то)?"

There is no point at all (нет вовсе никакого смысла) in showing physical courage in all situations (в том, чтобы показывать физическую храбрость во всех ситуациях): I eased my chair far enough back (я отодвинул мой стул достаточно далеко назад; to ease — осторожно устанавливать) to be out of reach of his fist (чтобы быть вне досягаемости его кулака). I said, "I mean that I had his case completed (я подразумеваю, что я /ранее/ уже поручил закончить его дело; to complete — завершать, заканчивать) at police headquarters (в полицейском управлении). He would have served a long spell (он бы отбыл длинный срок)—a very long spell (очень долгий срок)—if it hadn't been for the accident (если бы не несчастный случай)."

"What for (за что)?"

"He was about the worst racketeer (он был, пожалуй, самым худшим преступником; about — кругом; около, примерно; racketeer — вымогатель, рэкетир) who ever made a dirty living in this city (который когда-либо делал грязные деньги в этом городе; living — средства к существованию)."

I could see him measuring the distance between us (я мог видеть его вымеряющим расстояние между нами; to measure — измерять, мерить; отмерять, отсчитывать) and deciding that he couldn't reach me (и решающим, что он не мог достать меня; to decide) from where he sat (оттуда, где он сидел). Rollo wanted to hit out (Ролло хотел нанести удар: «ударить наружу»): but Martins was steady, careful (но Мартинс был спокоен, осторожен). Martins, I began to realise, was dangerous (Мартинс, как я начал соображать, был опасен). I wondered (я задался вопросом) whether after all I had made a complete mistake (не совершил ли я в конце концов полную ошибку; after all — в итоге, в конце концов, ведь: «после всего»): I couldn't see Martins being quite the mug that Rollo had made out (я не мог видеть в Мартинсе вполне того простофилю, каким представлялся Ролло; to make out — представлять собой). "You're a policeman (вы полицейский)?" he asked.

"Yes."

"I've always hated policemen (я всегда ненавидел полицейских). They are always either crooked or stupid (они всегда или подлые, или глупые; crooked — изогнутый, кривой; непрямой, нечестный; извращенный; искаженный, неправильный)."

"Is that the kind of books you write (это такие книжки вы пишете)?"

I could see him edging his chair round (я мог видеть, как он медленно пододвигает свой стул; to edge — пододвигать незаметно или постепенно; edge — кромка, край; грань) to block my way out (чтобы загородить мой путь наружу). I caught the waiter's eye (я поймал взгляд: «глаз» официанта) and he knew what I meant (и он понял, что я имею в виду)—there's an advantage (есть преимущество) in always using the same bar for interviews (в том, чтобы использовать для бесед/встреч всегда один и тот же бар).

Martins said gently and brought out a surface smile (Мартинс сказал мягко и неискренне улыбнулся; to bring — приносить; surface — поверхность; smile — улыбка): "I have to call them sheriffs (я долженназывать их шерифами)."

"Been in America (были в Америке)?" It was a silly conversation (это был дурацкий разговор).

"No. Is this an interrogation (это допрос)?"

"Just interest (просто интерес)."

"Because if Harry was that kind of racketeer (потому что если Гарри был таким преступником), I must be one too (я должен быть таким тоже = я, должно быть, такой же). We always worked together (мы всегда работали вместе)."

"I daresay he meant to cut you in (я полагаю, что он хотел: «имел в виду» вовлечь вас; to daresay — полагать, думать, считать; to cut — резать; to cut in — вмешиваться; /эл./ включать)—somewhere in the organisation (куда-нибудь в организацию). I wouldn't be surprised (я бы не был удивлен) if he had meant to give you the baby to hold (если он бы хотел дать вам подержать ребенка = впутать в это дело, спихнуть ответственность). That was his method at school (это был его метод в школе)—you told me (/как/ вы рассказали мне; to tell — рассказывать), didn't you (не так ли)? And, you see (и, вы видите), the headmaster was getting to know a thing or two (директор /всегда/ узнавал что-нибудь: «вещь или две» = получал ту или иную информацию; headmaster — директор школы)."

"You are running true to form (вы прямо-таки шьете дело; form — форма; судимость, "полицейское досье"), aren't you (не так ли)? I suppose there was some petty racket going on (я полагаю, имело место какое-нибудь мелкое мошенничество; to suppose — допускать, думать, полагать, предполагать; to go on — происходить, продолжаться: «идти дальше») with petrol (с бензином) and you couldn't pin it on anyone (и вы не могли прицепить его на кого-либо; pin — булавка, кнопка, шпилька; to pin — прикалывать, прикреплять), so you've picked a dead man (так что вы выбрали/подцепили мертвого человека; to pick — собирать, снимать /плоды/, рвать, срывать /цветы, фрукты/; выбирать, отбирать, подбирать). That's just like a policeman (это очень похоже на полицейского). You're a real policeman, I suppose (вы настоящий полицейский, я полагаю)?"

"Yes, Scotland Yard (да, Скотленд-Ярд), but they've put me into a Colonel's uniform (но они засунули меня в униформу полковника) when I'm on duty (когда я на службе)."

He was between me and the door now (он был теперь между мной и дверью). I couldn't get away from the table (я не мог отойти прочь от стола) without coming into range (без того, чтобы попасть в досягаемость /возможного удара/), I'm no fighter (я вовсе не боец: «я никакой боец»), and he had six inches of advantage anyway (и у него было шесть дюймов преимущества в любом случае). I said, "It wasn't petrol (это был не бензин)."

"Tyres, saccharin (шины, сахарин)... why don't you policemen catch a few murderers (почему вы, полицейские, не поймаете нескольких убийц) for a change (для разнообразия)?"

"Well, you could say (ну, вы могли бы сказать = можно сказать) that murder was part of his racket (что убийство было частью его махинаций)."

whistle [wIsl], familiar [fq'mIlIq], signature ['sIgnICq], caught [kO:t], attention [q'tenS(q)n], dangerous ['deInG(q)rqs], physical ['fIzIk(q)l], courage ['kArIG], situation ["sItju'eIS(q)n], accident ['xksId(q)nt], racketeer ["rxkI'tIq], measure ['meZq], advantage [q'dvRntIG], organisation ["O:gqnaI'zeIS(q)n], colonel ['kq:nl], petrol ['petr(q)l], racket ['rxkIt]

He whistled a tune—it was oddly familiar to me. "I always remember that. I saw Harry write it. Just in a couple of minutes on the back of an envelope. That was what he always whistled when he had something on his mind. It was his signature tune." He whistled the tune a second time, and I knew then who had written it—of course it wasn't Harry. I nearly told him so, but what was the point? The tune wavered and went out. He stared down into his glass, drained what was left and said, "It's a damned shame to think of him dying the way he did."

"It was the best thing that ever happened to him," I said.

He didn't take in my meaning at once: he was a little hazy with the drinks. "The best thing?"

"Yes."

"You mean there wasn't any pain?"

"He was lucky in that way, too."

It was my tone of voice and not my words that caught Martins' attention. He asked gently and dangerously—I could see his right hand tighten, "Are you hinting at something?"

There is no point at all in showing physical courage in all situations: I eased my chair far enough back to be out of reach of his fist. I said, "I mean that I had his case completed at police headquarters. He would have served a long spell—a very long spell—if it hadn't been for the accident."

"What for?"

"He was about the worst racketeer who ever made a dirty living in this city."

I could see him measuring the distance between us and deciding that he couldn't reach me from where he sat. Rollo wanted to hit out: but Martins was steady, careful. Martins, I began to realise, was dangerous. I wondered whether after all I had made a complete mistake: I couldn't see Martins being quite the mug that Rollo had made out. "You're a policeman?" he asked.

"Yes."

"I've always hated policemen. They are always either crooked or stupid."

"Is that the kind of books you write?"

I could see him edging his chair round to block my way out. I caught the waiter's eye and he knew what I meant—there's an advantage in always using the same bar for interviews.

Martins said gently and brought out a surface smile: "I have to call them sheriffs."

"Been in America?" It was a silly conversation.

"No. Is this an interrogation?"

"Just interest."

"Because if Harry was that kind of racketeer, I must be one too. We always worked together."

"I daresay he meant to cut you in—somewhere in the organisation. I wouldn't be surprised if he had meant to give you the baby to hold. That was his method at school—you told me, didn't you? And, you see, the headmaster was getting to know a thing or two."

"You are running true to form, aren't you? I suppose there was some petty racket going on with petrol and you couldn't pin it on anyone, so you've picked a dead man. That's just like a policeman. You're a real policeman, I suppose?"

"Yes, Scotland Yard, but they've put me into a Colonel's uniform when I'm on duty."

He was between me and the door now. I couldn't get away from the table without coming into range, I'm no fighter, and he had six inches of advantage anyway. I said, "It wasn't petrol."

"Tyres, saccharin ... why don't you policemen catch a few murderers for a change?"

"Well, you could say that murder was part of his racket."

He pushed the table over with one hand (он перевернул стол одной рукой) and made a dive at me with the other (и сделал быстрое движение на меня другой); the drink confused his calculations (напиток смешал его расчеты; to confuse — смешивать, путать, перемешивать в беспорядке). Before he could try again (прежде чем он мог попытаться снова) my driver had his arms round him (мой водитель обхватил его; arm — рука, round — вокруг). I said, "Don't treat him roughly (не обращайся с ним грубо). He's only a writer (он всего лишь писатель) with too much drink in him (с излишком алкоголя в нем)."

"Be quiet, can't you, sir (будьте спокойны, не можете ли вы, сэр= а ну-ка потише, сэр; quiet — тихий, бесшумный, неслышный; спокойный)," my driver said (сказал мой водитель). He had an exaggerated sense of officer-class (у него было преувеличенное чувство офицерского класса). He would probably have called Lime "sir" (он бы, возможно, называл «сэром» и Лайма).

"Listen, Callaghan, or whatever your bloody name is (послушайте, Каллахан или или как там, черт возьми, тебя зовут: «какое угодно твое проклятое имя есть»)..."

"Calloway (Кэллоуэй). I'm English, not Irish (я англичанин, не ирландец)."

"I'm going to make you look (я собираюсь заставить тебя выглядеть) the biggest bloody fool in Vienna (самым большим проклятым дураком в Вене). There's one dead man (есть один мертвый человек) you aren't going to pin your unsolved crimes on (на которого ты не повесишь твои нераскрытые преступления)."

"I see (я вижу = понятно). You're going to find me the real criminal (вы собираетесь найти мне настоящего преступника)? It sounds like one of your stories (это звучит, как одна из ваших историй)."

"You can let me go, Callaghan (ты можешь отпустить меня: «позволить мне идти», Каллахан), I'd rather make you look the fool you are (я бы скорее заставил: «сделал» тебя выглядеть тем дураком, которым ты являешься) than black your bloody eye (чем поставить синяк на твоем проклятом глазу: «зачернить твой проклятый глаз») . You'd only have to go to bed for a few days with a black eye (ты бы только должен был идти в кровать = ложиться спать в течение нескольких дней с черным глазом). But when I've finished with you (но когда я покончу с тобой) you'll leave Vienna (ты покинешь Вену)."

I took out (я вытащил: «взял наружу») a couple of pounds' worth of Bafs (бафов на два фунта: «бафов стоимостью в пару фунтов») and stuck them in his breast pocket (и сунул их в его нагрудный карман; to stick — торчать; совать). "These will see you through tonight (этих тебе хватит на сегодняшнюю ночь; through — через, сквозь)," I said, "and I'll make sure (и я позабочусь о том, чтобы; sure — уверенный; убедившийся; to make sure of/that — убедиться, удостовериться /в чем-л./; обеспечить, устроить /что-л./) they keep a seat for you on tomorrow's London plane (для вас сохранили = зарезервировали место на завтрашнем лондонском самолете)."

"You can't turn me out (ты не можешь выставить меня; to turn — поворачивать; to turn out — выгонять: «поворачивать наружу»). My papers are in order (мои бумаги в порядке)."

"Yes, but this is like other cities (да, но этот город /такой же/, как другие города): you need money here (вам здесь нужны в деньги). If you change sterling on the black market (если вы поменяете стерлинг на черном рынке) I’ll catch up on you inside twenty-four hours (я вас поймаю в течение двадцати четырех часов; to catch — ловить; to catch up — быстро схватить; догнать). Let him go (отпусти его: «пусти его идти»)."

Rollo Martins dusted himself down (Ролло Мартинс оправился; dust — пыль; to dust down — вытирать пыль с чего-л.; отрешиться от старого; забыть о неудаче). He said, "Thanks for the drinks (спасибо за выпивку)."

"That's all right (все в порядке = не за что/пожалуйста)."

"I'm glad I don't have to feel grateful (я рад, что не должен чувствовать себя благодарным). I suppose they were on expenses (я полагаю, они /рюмки с выпивкой/ были заказаны на деньги на издержки)?"

"Yes."

"I’ll be seeing you again in a week or two (я увижу вас снова через неделю или две) when I've got the dope (когда получу сведения; dope — /секретная/ информация, /секретные/ сведения /первонач. секретная информация о лошади на скачках, бегах/)." I knew he was angry (я знал, что он сердит): I didn't believe then that he was serious (я не верил тогда, что он был серьезен = что он сказал это всерьез). I thought he was putting over an act (я думал, что он разыгрывал сцену; to put — класть, ставить; over — через; to put over — сообщить; довести до сведения, объяснить; произвести впечатление, добиться успеха у публики) to cheer up his self-esteem (чтобы подбодрить свое самоуважение; to cheer up — развеселить, утешать, ободрять; оживиться, развеселиться; воспрянуть духом, собрать себя в кулак; esteem — пиетет, почтение, уважение).

"I might come and see you off tomorrow (я мог бы прийти и проводить вас завтра)."

"I shouldn't waste your time (я не должен отнимать ваше время; to waste — терять даром, тратить впустую). I won't be there (меня там не будет)."

"Paine here will show you the way to Sacher's (вот /этот человек по имени/ Пейн покажет вам путь к Захеру). You can get a bed and dinner there (вы можете получить там кровать и ужин). I'll see to that (я прослежу за этим; to see to — присматривать за чем-л., кем-л., заботиться о чем-л., ком-л. to see /to it/ that — посмотреть/проследить за тем, чтобы что-л. было сделано)."

He stepped to one side as though to make way for the waiter (он шагнул в сторону, как будто чтобы освободить дорогу для официанта) and slashed out at me (и махнул рукой, чтобы нанести мне удар; out — наружу, at — к, в направлении; to slash — резать; глубоко ранить; рубить; полосовать; хлестать, бить; щелкать /кнутом и т. п./; наносить резкий удар, удар сплеча; slash — разрез; прорезь; косая черта /символ или математический знак/): I just avoided him (я едва избежал его), but stumbled against the table (но споткнулся о стол). Before he could try again (прежде чем он мог попытаться снова) Paine had landed on him on the mouth (Пейн угодил ему в рот). He went bang over in the alleyway between the tables (он рухнул в проходе между столами; bang — громкий удар; бац!) and came up bleeding from a cut lip (и встал, кровоточа из разбитой губы = с кровью, текущей из разбитой губы). I said, "I thought you promised not to fight (я думал, вы обещали не драться)."

He wiped some of the blood away with his sleeve and said (он вытер немного крови прочь своим рукавом и сказал), "Oh no (о нет), I said I'd rather make you a bloody fool (я сказал, что я бы скорее сделал тебя чертовым дураком). I didn't say I wouldn't give you a black eye as well (я не сказал, что я бы не поставил тебе синяк под глазом: «не дал тебе черный глаз» также)."

I had had a long day (у меня был долгий день) and I was tired of Rollo Martins (и я устал от Ролло Мартинса). I said to Paine (я сказал Пейну): "See him safely into Sacher's (проводи его безопасно в /гостиницу/ Захера). Don't hit him again (не бей его снова) if he behaves (если он будет вести себя хорошо)," and turning away from both of them towards the inner bar (и, поворачивая прочь от них обоих к внутреннему бару) (I deserved one more drink) (я заслуживал еще одну рюмку; drink — питье; напиток; алкогольный напиток; глоток, стакан), I heard Paine say respectfully to the man he had just knocked down (я услышал, как Пейн говорит уважительно человеку, которого он только что сбил с ног; to knock down — сбить с ног: «вниз»), "This way, sir (сюда, сэр). It's only just around the corner (это всего лишь сразу за углом)."

confuse [kqn'fju:z], calculation ["kxlkju'leIS(q)n], roughly ['rAflI], quiet ['kwaIqt], exaggerated [Ig'zxGqreItId], bloody ['blAdI], unsolved [An'sOlvd], criminal ['krImIn(q)l], breast [brest], through [Tru:], suppose [sq'pquz], esteem [Is'ti:m], avoid [q'vOId], promise ['prOmIs], behave [bI'heIv]

He pushed the table over with one hand and made a dive at me with the other; the drink confused his calculations. Before he could try again my driver had his arms round him. I said, "Don't treat him roughly. He's only a writer with too much drink in him."

"Be quiet, can't you, sir," my driver said. He had an exaggerated sense of officer-class. He would probably have called Lime "sir."

"Listen, Callaghan, or whatever your bloody name is ..."

"Сalloway. I'm English, not Irish."

"I'm going to make you look the biggest bloody fool in Vienna. There's one dead man you aren't going to pin your unsolved crimes on."

"I see. You're going to find me the real criminal? It sounds like one of your stories."

"You can let me go, Callaghan, I'd rather make you look the fool you are than black your bloody eye. You'd only have to go to bed for a few days with a black eye. But when I've finished with you you'll leave Vienna."

I took out a couple of pounds' worth of Bafs and stuck them in his breast pocket. "These will see you through tonight," I said, "and I'll make sure they keep a seat for you on tomorrow's London plane."

"You can't turn me out. My papers are in order."

"Yes, but this is like other cities: you need money here. If you change sterling on the black market I’ll catch up on you inside twenty-four hours. Let him go."

Rollo Martins dusted himself down. He said, "Thanks for the drinks."

"That's all right."

"I'm glad I don't have to feel grateful. I suppose they were on expenses?"

"Yes."

"I’ll be seeing you again in a week or two when I've got the dope." I knew he was angry: I didn't believe then that he was serious. I thought he was putting over an act to cheer up his self-esteem.

"I might come and see you off tomorrow."

"I shouldn't waste your time. I won't be there."

"Paine here will show you the way to Sacher's. You can get a bed and dinner there. I'll see to that."

He stepped to one side as though to make way for the waiter and slashed out at me: I just avoided him, but stumbled against the table. Before he could try again Paine had landed on him on the mouth. He went bang over in the alleyway between the tables and came up bleeding from a cut lip. I said, "I thought you promised not to fight."

He wiped some of the blood away with his sleeve and said, "Oh no, I said I'd rather make you a bloody fool. I didn't say I wouldn't give you a black eye as well."

I had had a long day and I was tired of Rollo Martins. I said to Paine: "See him safely into Sacher's. Don't hit him again if he behaves," and turning away from both of them towards the inner bar (I deserved one more drink), I heard Paine say respectfully to the man he had just knocked down, "This way, sir. It's only just around the corner."

3

WHAT HAPPENED next (что случилось затем) I didn't hear from Paine (я услышал не от Пейна) but from Martins a long time afterwards (но от Мартинса, долгое время спустя), reconstructing the chain of events (восстанавливая цепь событий) that did indeed—though not quite in the way he had expected—prove me to be a fool (которые действительно показали, хотя и не совсем так, как он ожидал, что я болван; to prove — доказывать; удостоверять; демонстрировать, показывать). Paine simply saw him to the head porter's desk (Пейн просто проводил его к стойке главного портье) and explained there (и объяснил там), "This gentleman came in on the plane from London (этот джентльмен прилетел на самолете из Лондона). Colonel Сalloway says he's to have a room (полковник Кэллоуэй говорит, что он должен получить комнату)." Having made that clear (прояснив это: «сделав это ясным»), he said, "Good evening, sir (добрый вечер, сэр)," and left (и ушел; to leave — оставлять; уходить). He was probably a bit embarrassed by Martins' bleeding lip (он, возможно, чувствовал себя немного неловко из-за кровоточащей губы Мартинса; embarrassed — затрудненный /о движениях/; смущенный; сконфуженный; to embarrass — затруднять, мешать, препятствовать, стеснять; смущать, ставить в неудобное положение).

"Had you already got a reservation, sir (вы уже получили бронирование = у вас уже есть бронь, сэр)?" the porter asked (спросил портье).

"No (нет). No, I don't think so (нет, думаю, что нет)," Martins said in a muffled voice (сказал Мартинс приглушенным голосом; to muffle — закутывать, окутывать; глушить, заглушать /звук/) holding his handkerchief to his mouth (прижимая платок ко рту; to hold — держать).

"I thought perhaps you might be Mr. Dexter (я думал, возможно, вы могли бы быть мистером Декстером = что вы мистер Декстер). We had a room reserved for a week for Mr. Dexter (у нас зарезервирован номер на неделю для мистера Декстера)."

Martins said, "Oh, I am Mr. Dexter (о, я и есть мистер Декстер)." He told me later (он сказал мне позже) that it occurred to him (что ему пришло на ум) that Lime might have engaged him a room in that name (что Лайм, возможно, заказал ему номер на это имя; to engage — заказывать /комнату, место, билет; обычно заранее/) because perhaps it was Buck Dexter and not Rollo Martins who was to be used for propaganda purposes (потому что, возможно, это был Бак Декстер а не Ролло Мартинс, который должен был быть использованным для пропагандистских целей). A voice said at his elbow (голос сказал сбоку от него/возле него: «у его локтя»; at one's elbow — под рукой; рядом; поблизости), "I'm so sorry you were not met at the plane, Mr. Dexter (я весьма сожалею, что вы не были встречены у самолета, мистер Декстер = что вас не встретили…). My name's Crabbin (меня зовут Крэббин)."

The speaker was a stout middle-aged young man (говоривший был полным, средних лет молодым человеком; middle — средний, age — возраст) with a natural tonsure (с естественной тонзурой = лысиной) and one of the thickest pairs of horn-rimmed glasses (и одной из самых толстых пар очков в роговой оправе; horn — рог, to rim — обрамлять, rim — оправа) that Martins had ever seen (которые Мартинс когда-либо видел).

He went apologetically on (он продолжил извиняющимся тоном), "One of our chaps happened to ring up Frankfurt (один из наших парней как раз позвонил: «случился позвонить» во Франкфурт) and heard you were on the plane (и услышал = узнал, что вы были на самолете). H. Q. made one of their usual foolish mistakes (люди из главного штаба сделали одну из своих обычных глупых ошибок; H.Q. — сокр. от Headquarters — штаб) and wired you were not coming (и телеграфировали, что вы не приедете; wire — проволока; электрический провод; телеграфный или телефонный провод; to wire — телеграфировать). Something about Sweden (что-то насчет Швеции) but the cable was badly mutilated (но телеграмма была ужасно искажена; cable — канат, трос; кабель; телеграмма; to mutilate — калечить, увечить; искажать смысл). Directly I heard from Frankfurt (как только я услышал /новость/ из Франкфурта; directly — прямо, в прямом направлении; немедленно; не задерживаясь, тотчас же) I tried to meet the plane (я постарался встретить самолет), but I just missed you (но я все же упустил вас). You got my note (вы получили мою записку)?"

Martins held his handkerchief to his mouth (Мартинс прижимал: «держал» свой платок ко рту) and said obscurely (и сказал невыразительно/нечетко; obscurely — темно, мрачно; неясно, неотчетливо), "Yes. Yes?"

"May I say at once (могу я сказать сразу), Mr. Dexter, how excited I am to meet you (как я рад/взволнован, что я вас встретил; excited — взволнованный, возбужденный)?"

"Good of you (мило с вашей стороны)."

"Ever since I was a boy (с тех самых пор, как я был мальчиком), I've thought you the greatest novelist of our century (я считал, что вы величайший романист нашего века)."

reconstruct ['ri:kqns'trAkt], prove [pru:v], explain [Iks'pleIn], embarrass [Im'bxrqs], handkerchief ['hxNkqtSi:f], engage [In'geIG], propaganda [prOpq'gxndq], purpose ['pq:pqs], natural ['nxtS(q)r(q)l], tonsure ['tOnSq], mutilated ['mju:tIleItId], obscure [qb'skjuq], novelist ['nOv(q)lIst]

WHAT HAPPENED next I didn't hear from Paine but from Martins a long time afterwards, reconstructing the chain of events that did indeed—though not quite in the way he had expected—prove me to be a fool. Paine simply saw him to the head porter's desk and explained there, "This gentleman came in on the plane from London. Colonel Сalloway says he's to have a room." Having made that clear, he said, "Good evening, sir," and left. He was probably a bit embarrassed by Martins' bleeding lip.

"Had you already got a reservation, sir?" the porter asked.

"No. No, I don't think so," Martins said in a muffled voice holding his handkerchief to his mouth.

"I thought perhaps you might be Mr. Dexter. We had a room reserved for a week for Mr. Dexter."

Martins said, "Oh, I am Mr. Dexter." He told me later that it occurred to him that Lime might have engaged him a room in that name because perhaps it was Buck Dexter and not Rollo Martins who was to be used for propaganda purposes. A voice said at his elbow, "I'm so sorry you were not met at the plane, Mr. Dexter. My name's Crabbin."

The speaker was a stout middle-aged young man with a natural tonsure and one of the thickest pairs of horn-rimmed glasses that Martins had ever seen.

He went apologetically on, "One of our chaps happened to ring up Frankfurt and heard you were on the plane. H. Q. made one of their usual foolish mistakes and wired you were not coming. Something about Sweden but the cable was badly mutilated. Directly I heard from Frankfurt I tried to meet the plane, but I just missed you. You got my note?"

Martins held his handkerchief to his mouth and said obscurely, "Yes. Yes?"

"May I say at once, Mr. Dexter, how excited I am to meet you?"

"Good of you."

"Ever since I was a boy, I've thought you the greatest novelist of our century."

Martins winced (Мартинс поморщился; to wince — вздрагивать, морщиться /от боли/)! It was painful opening his mouth to protest (было болезненно открыть свой рот, чтобы протестовать). He took an angry look instead (он бросил: «взял» сердитый взгляд вместо этого) at Mr. Crabbin (на мистера Крэббина), but it was impossible to suspect that young man of a practical joke (но было невозможно заподозрить этого молодого человека в розыгрыше; practical joke — /грубая/ шутка /сыгранная с кем-л./, розыгрыш: «практическая шутка»).

"You have a big Austrian public, Mr. Dexter (у вас есть большая австрийская публика, мистер Декстер), both for your originals and your translations (как для ваших оригиналов, так и ваших переводов = это касается как оригинальных изданий, так и переводов /ваших книг/). Especially for The Curved Prow (особенно для ‘Изогнутой ладьи’; prow — нос /судна/; /поэт./ корабль, судно), that's my own favourite (это мое любимое /произведение/)."

Martins was thinking hard (Мартинс напряженно думал; hard — жестко; интенсивно, энергично). "Did you say (вы сказали)—room for a week (номер на неделю)?"

"Yes."

"Very kind of you (очень любезно с вашей стороны)."

"Mr. Schmidt here will give you tickets every day (мистер Шмидт здесь = вот этот мистер Шмидт будет давать вам билеты каждый день), to cover all meals (чтобы покрыть все питание: «все блюда»). But I expect (но я ожидаю = полагаю) you'll need a little pocket money (что вам будет нужно немного карманных денег = денег на мелкие расходы). We'll fix that (мы устроим это). Tomorrow we thought you'd like a quiet day (завтра, мы думали, вы хотели бы тихий день = видимо, захотите отдохнуть)—to look about (чтобы оглядеться вокруг)."

"Yes."

"Of course any of us are at your service (конечно, любой из нас к вашим услугам) if you need a guide (если вам нужен проводник). Then the day after tomorrow (затем послезавтра) in the evening (вечером) there's a little quiet discussion at the Institute (состоится маленькая спокойная дискуссия в Институте)—on the contemporary novel (о современном романе). We thought perhaps you'd say a few words (мы думали, что, возможно, вы скажете несколько слов) just to set the ball rolling (просто чтобы начать: «пустить шар катиться»), and then answer questions (и затем ответите на вопросы)."

Martins at that moment was prepared to agree to anything (Мартинс в тот момент был готов: «приготовлен» согласиться на все; to prepare — готовить, подготавливать, приготавливать), to get rid of Mr. Crabbin (чтобы избавиться от мистера Крэббина; to get rid of — избавиться: «сделаться свободным от») and also to secure a week's free board and lodging (и также чтобы обеспечить недельный бесплатный стол и жилье), and Rollo, of course (и Ролло, конечно), as I was to discover later (как мне пришлось узнать позже), had always been prepared to accept any suggestion (всегда был готов принять любое предложение)—for a drink (касающееся выпивки), for a girl (девушки), for a joke (шутки), for a new excitement (нового возбуждения). He said now (он сказал теперь), "Of course, of course (конечно, конечно)," into his handkerchief (в свой платок).

"Excuse me, Mr. Dexter (извините меня, мистер Декстер), have you got a toothache (у вас зубная боль; ache — боль /особ. продолжительная, тупая/)? I know a very good dentist (я знаю очень хорошего дантиста)."

"No. Somebody hit me (один человек ударил меня; to hit — ударить), that's all (это все = вот и все)."

"Good God (милостивый Боже). Were they trying to rob you (они пытались вас ограбить)?"

"No, it was a soldier (нет, это был солдат). I was trying to punch his bloody colonel in the eye (я пытался дать его проклятому полковнику в глаз; to punch — нанести удар кулаком)." He removed the handkerchief (он убрал платок) and gave Crabbin a view of his cut mouth (и открыл: «дал» Крэббину вид своего разбитого рта; to cut — резать). He told me that Crabbin was at a complete loss for words (он рассказал мне, что Крэббин совершенно лишился слов; complete loss — полная потеря): Martins couldn't understand why (Мартинс не мог понять почему) because he had never read the work of his great contemporary (потому что он никогда не читал произведения: «работу» своего великого современника), Benjamin Dexter (Бенджамина Декстера): he hadn't even heard of him (он даже не слышал о нем). I am a great admirer of Dexter (я большой почитатель Декстера), so that I could understand Crabbin's bewilderment (поэтому я мог понять замешательство Крэббина). Dexter has been ranked as a stylist with Henry James (Декстера оценивали как стилиста /на одном уровне/ с Генри Джеймсом; rank — ряд, линия; звание, чин; ранг; to rank — располагать/ся/ в ряд, в линию; ценить, расценивать, располагать по рангу), but he has a wider feminine streak than his master (но в нем есть более широкая женственная жилка, чем у его учителя; streak — полоска; жилка, прожилка; черта /характера/)—indeed his enemies (на самом деле, его враги) have sometimes described his subtle complex wavering style (иногда описывали его тонкий, сложный, колеблющийся стиль) as old maidish (как стародевичий; old maid — старая дева). For a man still just on the right side of fifty (для человека несколько моложе пятидесяти: «все еще как раз на правильной стороне от пятидесяти») his passionate interest in embroidery (его страстная заинтересованность вышивкой) and his habit of calming a not very tumultuous mind with tatting (и его привычка успокаивать /и без того/ не очень буйный дух плетением кружев; tumult — шум и крики; грохот; tumultuous — шумный, буйный, бурный; to tat — плести кружево)—a trait beloved by his disciples (черта возлюбленная его последователями)—certainly to others seems a little affected (конечно, другим кажется = может показаться несколько жеманной; affected — неестественный, показной, притворный; жеманный).

protest /глагол/ [prq'test], impossible [Im'pOsqbl], suspect /глагол/ [sqs'pekt], practical ['prxktIk(q)l], original [q'rIG(q)n(q)l], translation [trxns'leIS(q)n], especially [Is'peS(q)lI], prow ['prau], favourite ['feIv(q)rIt], discussion [dI'skAS(q)n], prepare [prI'peq], agree [q'gri:], secure [sI'kjuq], discover [dIs'kAvq], accept [qk'sept], suggestion [sq'GestS(q)n], excitement [Ik'saItmqnt], toothache ['tu:TeIk], soldier ['squlGq], contemporary [kqn'temp(q)r(q)rI], admire [qd'maIq], complex ['kOmpleks], passionate ['pxSqnIt], embroidery [Im'brOId(q)rI], tumultuous [tju:'mAltjuqs], tumult ['tju:mAlt]

Martins winced! It was painful opening his mouth to protest. He took an angry look instead at Mr. Crabbin, but it was impossible to suspect that young man of a practical joke.

"You have a big Austrian public, Mr. Dexter, both for your originals and your translations. Especially for The Curved Prow, that's my own favourite."

Martins was thinking hard. "Did you say—room for a week?"

"Yes."

"Very kind of you."

"Mr. Schmidt here will give you tickets every day, to cover all meals. But I expect you'll need a little pocket money. We'll fix that. Tomorrow we thought you'd like a quiet day—to look about."

"Yes."

"Of course any of us are at your service if you need a guide. Then the day after tomorrow in the evening there's a little quiet discussion at the Institute—on the contemporary novel. We thought perhaps you'd say a few words just to set the ball rolling, and then answer questions."

Martins at that moment was prepared to agree to anything, to get rid of Mr. Crabbin and also to secure a week's free board and lodging, and Rollo, of course, as I was to discover later, had always been prepared to accept any suggestion—for a drink, for a girl, for a joke, for a new excitement. He said now, "Of course, of course," into his handkerchief.

"Excuse me, Mr. Dexter, have you got a toothache? I know a very good dentist."

"No. Somebody hit me, that's all."

"Good God. Were they trying to rob you?"

"No, it was a soldier. I was trying to punch his bloody colonel in the eye." He removed the handkerchief and gave Crabbin a view of his cut mouth. He told me that Crabbin was at a complete loss for words: Martins couldn't understand why because he had never read the work of his great contemporary, Benjamin Dexter: he hadn't even heard of him. I am a great admirer of Dexter, so that I could understand Crabbin's bewilderment. Dexter has been ranked as a stylist with Henry James, but he has a wider feminine streak than his master—indeed his enemies have sometimes described his subtle complex wavering style as old maidish. For a man still just on the right side of fifty his passionate interest in embroidery and his habit of calming a not very tumultuous mind with tatting—a trait beloved by his disciples—certainly to others seems a little affected.

"Have you ever read a book (вы когда-нибудь читали книгу) called The Lone Rider to Santa Fe (под названием «Одинокий всадник, направляющийся в Санта-Фе»; rider — всадник; to ride — ехать верхом, скакать)?"

"No, don't think so (нет, не думаю)."

Martins said, "This lone rider had his best friend shot (у этого одинокого всадника застрелил его лучшего друга: «этот одинокий всадник имел = получил своего лучшего друга застреленным»; to shoot — стрелять) by the sheriff of a town called Lost Claim Gulch (шериф: «шерифом» города под названием Ущелье потерянной заявки; to lose — терять; claim — требование, заявка; участок земли, отведенный под разработку недр; заявка на отвод участка; gulch — ущелье). The story is how he hunted that sheriff down (это история о том, как он преследовал того шерифа)—quite legally (совершенно законно)—until his revenge was completed (пока его месть не была завершена)."

"I never imagined you reading Westerns (я никогда не воображал вас читающим вестерны = что вы читаете вестерны), Mr. Dexter," Crabbin said, and it needed all Martins' resolution (и потребовалась вся решимость Мартинса; to need — нуждаться) to stop Rollo saying (чтобы не дать: «остановить» сказать Ролло): "But I write them (но я пишу их)."

"Well, I'm gunning just the same way for Colonel Callaghan (ну, я охочусь точно таким же образом за полковником Каллаханом; gun — орудие, пушка; пистолет, револьвер; to gun for smb. — охотиться за кем-л.)."

"Never heard of him (никогда не слышал о нем)."

"Heard of Harry Lime (слышали о Гарри Лайме)?"

"Yes," Crabbin said cautiously (сказал Крэббин осторожно), "but I didn't really know him (но я не был с ним знаком; really — действительно, в самом деле; вообще говоря)."

"I did (а я был). He was my best friend (он был моим лучшим другом)."

"I shouldn't have thought (я бы не подумал) he was a very (чтобы он был очень)—literary character (литературной личностью)."

"None of my friends are (никто из моих друзей не являются /таковыми/)."

Crabbin blinked nervously behind the horn-rims (Крэббин поморгал нервно за роговой оправой). He said with an air of appeasement (он сказал с видом примирения; appeasement — успокоение, умиротворение; to appease — успокаивать; умиротворять, унимать, усмирять), "He was interested in the theatre though (он был, однако, заинтересован в театре = у него был интерес к театру). A friend of his (одна его подруга)—an actress, you know (актриса, видите ли)—is learning English at the Institute (учит английский в Институте). He called once or twice to fetch her (он приходил однажды или дважды, чтобы забрать ее = приходил за ней; to call — кричать; окликать; заходить за кем-л.; навещать, наносить визит; to fetch — принести, достать; приносить убитую дичь /о собаке/; сходить за кем-л., позвать кого-л.)."

"Young or old (молодая или старая)?"

"Oh, young, very young (о, молодая, очень молодая). Not a good actress in my opinion (не хорошая актриса, по моему мнению = как актриса ничего из себя не представляет)."

Martins remembered the girl by the grave (Мартинс вспомнил девушку у могилы) with her hands over her face (закрывшую лицо руками). He said, "I'd like to meet any friend of Harry's (я бы хотел познакомиться с любым другом Гарри)."

"She'll probably be at your lecture (она, возможно, будет на вашей лекции)."

"Austrian (австрийка)?"'

"She claims to be Austrian (она заявляет, что она австрийка), but I suspect she's Hungarian (но я подозреваю, что она венгерка). She works at the Josefstadt (она работает в Йозефштадте). I wouldn't be surprised if Lime had not helped her with her papers (я бы не был удивлен, если бы Лайм не помог ей с ее документами = думаю, что помог). She calls herself Schmidt (она называет себя Шмидт). Anna Schmidt (Анна Шмидт). You can't imagine a young English actress (вы не можете вообразить молодую английскую актрису) calling herself Smith (называющую себя Смит), can you (правда)? And a pretty one, too (и хорошенькая к тому же). It always struck me as a bit too anonymous to be true (это /имя/ всегда поражало меня, как немного слишком анонимное, чтобы быть настоящим; to strike — бить; поражать)."

sheriff ['SerIf], legally ['li:gqlI], revenge [rI'venG], imagine [I'mxGIn], resolution ["rezq'lu:S(q)n], cautious ['kO:Sqs], literary ['lIt(q)r(q)rI], character ['kxrIktq], nervous ['nq:vqs], theatre ['TIqtq], Institute ['InstItju:t], actress ['xktrIs], opinion [q'pInjqn], probably ['prObqblI], lecture ['lektSq]

"Have you ever read a book called The Lone Rider to Santa Fe?"

"No, don't think so."

Martins said, "This lone rider had his best friend shot by the sheriff of a town called Lost Claim Gulch. The story is how he hunted that sheriff down—quite legally—until his revenge was completed."

"I never imagined you reading Westerns, Mr. Dexter," Crabbin said, and it needed all Martins' resolution to stop Rollo saying: "But I write them."

"Well, I'm gunning just the same way for Colonel Callaghan."

"Never heard of him."

"Heard of Harry Lime?"

"Yes," Crabbin said cautiously, "but I didn't really know him."

"I did. He was my best friend."

"I shouldn't have thought he was a very—literary character."

"None of my friends are."

Crabbin blinked nervously behind the horn-rims. He said with an air of appeasement, "He was interested in the theatre though. A friend of his—an actress, you know—is learning English at the Institute. He called once or twice to fetch her."

"Young or old?"

"Oh, young, very young. Not a good actress in my opinion."

Martins remembered the girl by the grave with her hands over her face. He said, "I'd like to meet any friend of Harry's."

"She'll probably be at your lecture."

"Austrian?"'

"She claims to be Austrian, but I suspect she's Hungarian. She works at the Josefstadt. I wouldn't be surprised if Lime had not helped her with her papers. She calls herself Schmidt. Anna Schmidt. You can't imagine a young English actress calling herself Smith, can you? And a pretty one, too. It always struck me as a bit too anonymous to be true."

Martins felt he had got all he could from Crabbin (Мартинс почувствовал, что он получил все, что он мог, от Крэббина), so he pleaded tiredness (так что он сослался на усталость; to plead — защищать подсудимого, представлять /в суде/ его интересы; ссылаться /на что-л./, приводить /что-л./ в оправдание), a long day (на долгий день), promised to ring up in the morning (обещал позвонить утром), accepted ten pounds' worth of Bafs for immediate expenses (принял Бафы на десять фунтов на непосредственные = неотложные расходы; worth — цена, стоимость, ценность; immediate — прямой, непосредственный; безотлагательный, незамедлительный; неотложный), and went to his room (и пошел в свой номер). It seemed to him that he was earning money rapidly (ему показалось, что он зарабатывал деньги быстро)—twelve pounds in less than an hour (двенадцать фунтов меньше чем за час).

He was tired (он устал: «был усталый»): he realised that (он осознал это) when he stretched himself out on his bed (когда растянулся на своей кровати; to stretch — тянуть/ся/, растягивать/ся/, вытягивать/ся/) in his boots (в ботинках). Within a minute he had left Vienna far behind him (в течение: «внутри» минуты он оставил Вену далеко позади себя) and was walking through a dense wood (и шел сквозь густой лес), ankle deep in snow (по щиколотку глубоко в снегу). An owl hooted (сова проухала), and he felt suddenly lonely and scared (и он почувствовал себя внезапно одиноким и испуганным). He had an appointment to meet Harry under a particular tree (у него была договоренность встретиться с Гарри под определенным деревом), but in a wood so dense as this (но в лесу таком густом, как этот) how could he recognise any one tree from the rest (как мог он отличить: «распознать» любое одно дерево от остальных)? Then he saw a figure (затем он увидел фигуру) and ran towards it (и побежал к ней; to run): it whistled a familiar tune (она насвистывала знакомую мелодию) and his heart lifted with the relief and joy (и его сердце поднялось от облегчения и радости) at not after all being alone (потому что он все-таки не был один). Then the figure turned and it was not Harry at all (затем фигура обернулась, и это был вовсе не Гарри)—just a stranger who grinned at him (просто незнакомец, который ухмыльнулся ему; to grin — скалить зубы; осклабиться; ухмыляться) in a little circle of wet slushy melted snow (в маленьком кружке мокрого слякотного талого снега; slush — грязь, слякоть; жижа; снеговая каша), while the owl hooted again and again (в то время как сова ухала снова и снова). He woke suddenly to hear the telephone ringing by his bed (он проснулся внезапно, чтобы услышать = и услышал телефон, звонящий у его кровати).

A voice with a trace of foreign accent (голос со следом = с оттенком иностранного акцента)—only a trace (только оттенком) said (сказал), "Is that Mr. Rollo Martins (мистер Ролло Мартинс)?"

"Yes." It was a change to be himself and not Dexter (это была перемена — быть им самим собой, а не Декстером = = было приятно для разнообразия…).

"You wouldn't know me (вы меня, пожалуй, не знаете)," the voice said unnecessarily (сказал голос зачем-то; unnecessarily — незачем, излишне; necessary — необходимый), "but I was a friend of Harry Lime (но я был другом Гарри Лайма)."

It was a change too to hear anyone claim to be a friend of Harry's (это была перемена также = тоже нечто новенькое — услышать, как кто-то заявляет, что он друг Гарри): Martins' heart warmed towards the stranger (сердце Мартинса потеплело к незнакомцу = незнакомец начал нравиться Мартинсу). He said, "I'd be glad to meet you (я буду рад встретить вас)."

"I'm just round the corner at the Old Vienna (я прямо за углом в ‘Старой Вене’)." "Wouldn't you make it tomorrow (не хотели бы вы сделать это завтра)? I've had a pretty awful day (у меня был совершенно ужасный день) with one thing and another (с одной вещью и другой = то одно, то другое)."

"Harry asked me to see that you were all right (Гарри попросил меня посмотреть = позаботиться, что вы были в порядке = чтобы у вас было все хорошо). I was with him when he died (я был с ним когда он умер/погиб)."

"I thought... (я думал)" Rollo Martins said and stopped (сказал Ролло Мартинс и остановился). He was going to say (он собирался сказать), "I thought he died instantaneously (я думал , что он умер мгновенно; instantaneous — мгновенный; немедленный, незамедлительный; instant — момент)," but something suggested caution (но что-то настраивало на осмотрительность; to suggest — предлагать, советовать; внушать, вызывать; подсказывать /мысль/; намекать; наводить на мысль). He said instead (он сказал вместо этого), "You haven't told me your name (вы не сказали мне ваше имя)."

"Kurtz (Куртц)," the voice said (сказал голос). "I'd offer to come round to you (я бы предложил зайти к вам; to come round — заходить, заезжать, приходить), only you know, Austrians aren't allowed in Sacher's (только вы знаете, австрийцы не допускаются в Захер)."

"Perhaps we could meet at the Old Vienna in the morning (возможно, мы могли бы встретиться в ‘Старой Вене’ утром)."

"Certainly (конечно)," the voice said (сказал голос), "if you are quite sure (если вы совершенно уверены) that you are all right till then (что вы будете в порядке до того времени: «до тогда»)."

"How do you mean (что вы имеете в виду: «как вы подразумеваете»)?"

"Harry had it on his mind (у Гарри было в мыслях) that you'd be penniless (что вы будете без гроша)." Rollo Martins lay back on his bed (Ролло Мартинс откинулся: «лег назад» на свою кровать) with the receiver to his ear (с трубкой /прижатой/ к своему уху) and thought (и подумал): Come to Vienna to make money (приезжай в Вену, чтобы делать деньги). This was the third stranger to stake him (это был третий незнакомец, который давал ему деньги: «третий незнакомец, чтобы финансировать его») in less than five hours (в меньше чем пять часов). He said cautiously (он сказал осторожно), "Oh, I can carry on till I see you (о, я могу подождать, пока я не увижу вас; to carry on — продолжать; вести /дело/, ср.: carry on! — так держать! продолжайте в том же духе!)." There seemed no point in turning down a good offer (кажется, не было смысла в том, чтобы отвергнуть хорошее предложение; to turn down — отвергнуть: «повернуть вниз») till he knew what the offer was (пока он не узнал, в чем заключалось предложение).

"Shall we say eleven then at Old Vienna in the Kartnerstrasse (скажем = давайте договоримся тогда на одиннадцать в ‘Старой Вене’ на Картнерштрассе)? I’ll be in a brown suit (я буду в коричневом костюме) and I’ll carry one of your books (и я буду нести одну из ваших книг = у меня в руках будет одна из ваших книг)."

"That's fine (прекрасно). How did you get hold of one (где: «как» вы ее раздобыли; to get hold of — суметь схватить; hold — схватывание, захват)?"

"Harry gave it to me (Гарри дал ее мне)." The voice had enormous charm and reasonableness (голос обладал огромным обаянием и рассудительностью; reasonable — обладающий разумом; разумный, благоразумный; рациональный; здравый), but when Martins had said good-night and rung off (но когда Мартинс сказал доброй ночи и повесил трубку; to ring off — повесить трубку; to ring — звонить), he couldn't help wondering (он не мог не удивиться: «он не мог помочь удивляться») how it was that if Harry had been so conscious before he died (как это было = как так получилось, что если Гарри был в таком ясном сознании: «был такой сознательный прежде чем он умер») he had not had a cable sent to stop him (он не послал телеграмму, чтобы остановить его). Hadn't Callaghan too said (не сказал ли Каллахан тоже) that Lime had died instantaneously (что Лайм умер мгновенно)—or without pain (или без боли), was it (было это = разве не так)? or had he himself put the words into Callaghan's mouth (или он сам вложил эти слова в уста Каллахана)? It was then (это было тогда = именно тогда) that the idea first lodged firmly in Martins' mind (что та мысль впервые обосновалась в мыслях Мартинса; mind — разум, рассудок) that there was something wrong about Lime's death (что там было что-то неправильное в: «вокруг» смерти Лайма), something the police had been too stupid to discover (что-то, что полиция была слишком тупой, чтобы раскрыть). He tried to discover it himself (он попытался раскрыть его сам) with the help of two cigarettes (с помощью двух сигарет), but he fell asleep without his dinner (но он заснул без своего ужина) and with the mystery still unsolved (и с тайной, все еще нерешенной). It had been a long day (это был долгий день), but not quite long enough for that (но не совсем долгий достаточно для этого = но недостаточно длинный, чтобы раскрыть тайну).

[?`mi:d??t], foreign [`for?n], caution [`ko:??n]

immediate [I'mi:diqt], earn [q:n], rapidly ['rxpIdlI], appointment [q'pOIntm(q)nt], recognise ['rekqgnaIz], particular [pq'tIkjulq], telephone ['telIfqun], foreign ['fOrIn], accent ['xks(q)nt], unnecessarily [An'nesIsqrIlI], suggest [sq'Gest], caution ['kO:Sqn], reasonable ['ri:znqbl], conscious ['kOnSqs], police [pq'li:s], cigarette ["sIgq'ret], asleep [q'sli:p], mystery ['mIstqrI]

Martins felt he had got all he could from Crabbin, so he pleaded tiredness, a long day, promised to ring up in the morning, accepted ten pounds' worth of Bafs for immediate expenses, and went to his room. It seemed to him that he was earning money rapidly —twelve pounds in less than an hour.

He was tired: he realised that when he stretched himself out on his bed in his boots. Within a minute he had left Vienna far behind him and was walking through a dense wood, ankle deep in snow. An owl hooted, and he felt suddenly lonely and scared. He had an appointment to meet Harry under a particular tree, but in a wood so dense as this how could he recognise any one tree from the rest? Then he saw a figure and ran towards it: it whistled a familiar tune and his heart lifted with the relief and joy at not after all being alone. Then the figure turned and it was not Harry at all—just a stranger who grinned at him in a little circle of wet slushy melted snow, while the owl hooted again and again. He woke suddenly to hear the telephone ringing by his bed.

A voice with a trace of foreign accent—only a trace said, "Is that Mr. Rollo Martins?"

"Yes." It was a change to be himself and not Dexter.

"You wouldn't know me," the voice said unnecessarily, "but I was a friend of Harry Lime."

It was a change too to hear anyone claim to be a friend of Harry's: Martins' heart warmed towards the stranger. He said, "I'd be glad to meet you."

"I'm just round the corner at the Old Vienna." "Wouldn't you make it tomorrow? I've had a pretty awful day with one thing and another."

"Harry asked me to see that you were all right. I was with him when he died."

"I thought..." Rollo Martins said and stopped. He was going to say, "I thought he died instantaneously," but something suggested caution. He said instead, "You haven't told me your name."

"Kurtz," the voice said. "I'd offer to come round to you, only you know, Austrians aren't allowed in Sacher's."

"Perhaps we could meet at the Old Vienna in the morning."

"Certainly," the voice said, "if you are quite sure that you are all right till then."

"How do you mean?"

"Harry had it on his mind that you'd be penniless." Rollo Martins lay back on his bed with the receiver to his ear and thought: Come to Vienna to make money. This was the third stranger to stake him in less than five hours. He said cautiously, "Oh, I can carry on till I see you." There seemed no point in turning down a good offer till he knew what the offer was.

"Shall we say eleven then at Old Vienna in the Kartnerstrasse? I’ll be in a brown suit and I’ll carry one of your books."

"That's fine. How did you get hold of one?"

"Harry gave it to me." The voice had enormous charm and reasonableness, but when Martins had said good-night and rung off, he couldn't help wondering how it was that if Harry had been so conscious before he died he had not had a cable sent to stop him. Hadn't Callaghan too said that Lime had died instantaneously—or without pain, was it? or had he himself put the words into Callaghan's mouth? It was then that the idea first lodged firmly in Martins' mind that there was something wrong about Lime's death, something the police had been too stupid to discover. He tried to discover it himself with the help of two cigarettes, but he fell asleep without his dinner and with the mystery still unsolved. It had been a long day, but not quite long enough for that.

4

WHAT I DISLIKED about him at first sight (что мне не понравилось в нем с первого взгляда)," Martins told me (рассказал Мартинс мне), "was his toupee (был его паричок; toupee — хохол; тупей /прическа в виде взбитого хохла волос на голове/; небольшой парик, фальшивый локон, накладка из искусственных волос). It was one of those obvious toupees (это был один из этих очевидных паричков)—flat and yellow (плоский и желтый), with the hair cut straight at the back (с волосами, подстриженными сзади прямо) and not fitting close (и не прилегающими близко; to fit — быть впору, быть в самый раз, подходить /к чему-л./; подгонять, пригонять, прилаживать). There must be something phony about a man (должно быть что-то ненастоящее в человеке; phony — ложный, поддельный; фальшивый; дутый; прикидывающийся, притворяющийся) who won't accept baldness gracefully (который не хочет принять плешивость достойно). He had one of those faces too (кроме того, у него было одно из тех лиц) where the lines have been put in carefully (где морщины были проведены осторожно; to put in — вставлять), like a make-up (как макияж), in the right places (в правильных местах)—to express charm, whimsicality (чтобы выразить обаяние, эскцентричность; whim — прихоть, каприз; причуда; whimsical — причудливый, эксцентричный /о поведении человека, его поступках и т. п./), lines at the corners of the eyes (морщины в уголках глаз). He was made-up (он был сделанным /так/; made-up — выдуманный; вымышленный, придуманный) to appeal to romantic schoolgirls (чтобы привлекать романтичных школьниц; to appeal to smb. — быть привлекательным для кого-л., импонировать кому-л.)."

This conversation took place some days later (этот разговор имел место несколько дней позже)—he brought out his whole story (он выложил: «принес наружу» всю свою: «свою целую» историю) when the trail was nearly cold (когда след был /уже/ почти холодным). When he made that remark about the romantic schoolgirls (когда он сделал это замечание о романтичных школьницах) I saw his rather hunted eyes focus suddenly (я увидел, как его довольно затравленные глаза внезапно фокусируются). It was a girl (это была девушка)—just like any other girl, I thought (просто как любая другая девушка = похожая на…, я подумал)—hurrying by (спешащая мимо) outside my office (снаружи = за окном моей конторы) in the driving snow (в сильном снегу; to drive — гнать; driving — сильный, неистовый, ср.: a driving rain — ливень).

"Something pretty (что-то хорошенькое = кто-то хорошенький)?"

He brought his gaze back and said (он вернул свой взгляд назад и сказал; to bring — приносить), "I'm off that for ever (я оставил это навсегда; off — с, прочь). You know, Сalloway (вы знаете = видите ли, Кэллоуэй), a time comes in a man's life (в жизни мужчины настает время) when he gives up all that sort of thing… (когда он бросает все такие вещи; to give up — оставить, отказаться; бросить /привычку/)"

"I see (я вижу = понимаю). I thought you were looking at a girl (я думал, вы смотрели на девушку)."

"I was (смотрел). But only because she reminded me for a moment of Anna (но только потому, что она напомнила мне на одно мгновение об Анне)—Anna Schmidt."

"Who's she (кто она)? Isn't she a girl (разве она не девушка)?"

"Oh, yes, in a way (о, да, в некотором роде)."

"What do you mean (что вы подразумеваете/имеете в виду), in a way (в некотором роде)?"

"She was Harry's girl (она была девушкой Гарри)."

"Are you taking her over (вы ее наследуете)?"

"She's not that kind (она не такая: «не такого рода»), Сalloway. Didn't you see her at his funeral (разве вы не видели ее на его похоронах)? I'm not mixing my drinks any more (я не мешаю больше мои напитки). I've got a hangover to last me a life-time (похмелья мне хватит до конца моих дней; to last — продолжаться, длиться)."

"You were telling me about Kurtz (вы рассказывали мне о Куртце)," I said.

It appeared that Kurtz was sitting there, making a great show of reading The Lone Rider from Santa Fe (оказалось, что Куртц сидел там, делая большое представление из чтения «Одинокого всадника из Санта-Фе» = демонстративно читая…). When Martins sat down at his table (когда Мартинс уселся за его столик; to sit down — садиться) he said with indescribably false enthusiasm (он сказал с неописуемо фальшивым энтузиазмом; to describe — описывать), "It's wonderful how you keep the tension (это замечательно, как вы держите напряжение)."

"Tension (напряжение)?"

"Suspense (интерес; suspense — неизвестность, неопределенность; беспокойство; тревога ожидания; нерешенность; интерес, напряжение, ср.: suspense story — приключенческая повесть; to suspend — подвешивать). You're a master at it (вы мастер в этом). At the end of every chapter (в конце каждой главы) one's left guessing (остаешься гадающим = в неведении)..."

"So you were a friend of Harry's (так вы были другом Гарри)," Martins said.

"I think his best (я думаю, его лучшим)," but Kurtz added with the smallest pause (но Куртц добавил с очень маленькой: «мельчайшей» паузой) in which his brain must have registered the error (в которой = за которую его мозг должен был уловить ошибку = должно быть, уловил ошибку; to register — регистрировать; отмечать, записывать; показывать /тж. о приборе/), "except you of course (за исключением вас, конечно)."

"Tell me how he died (расскажите мне, как он умер)."

"I was with him (я был с ним). We came out together from the door of his flat (мы вышли наружу вместе из двери его квартиры) and Harry saw a friend he knew across the road (и Гарри увидел друга, которого он знал, через дорогу)—an American called Cooler (американца по имени Кулер). He waved to Cooler (он помахал Кулеру) and started across the road to him (и бросился через дорогу к нему) when a jeep came tearing round the corner (когда джип вылетел: «пришел мчащийся» из-за угла) and bowled him over (и сбил его). It was Harry's fault really (это была, вообще-то, вина Гарри)—not the driver's (не водителя)."

"Somebody told me he died instantaneously (кое-кто сказал мне, что он умер мгновенно)."

"I wish he had (я хотел бы, чтобы это было так). He died before the ambulance could reach us though (и все же он умер прежде, чем скорая помощь смогла достичь нас = чем прибыла…)."

"He could speak then (значит, он мог говорить)?"

"Yes. Even in his pain he worried about you (даже в своей боли он беспокоился о вас)."

"What did he say (что он сказал)?"

"I can't remember the exact words, Rollo (я не могу вспомнить точные слова, Ролло)—I may call you Rollo (я могу называть вас Ролло), mayn't I (не так ли)? he always called you that to us (он всегда называл вас нам этим именем). He was anxious (он очень хотел; anxious — озабоченный, беспокоящийся; сильно желающий, ср.: I am anxious to see him — мне очень хочется повидать его) that I should look after you (чтобы я присмотрел за вами; to look after — следить глазами, взглядом; присматривать, ухаживать за /кем-л., чем-л./, заботиться о /ком-л., чем-л./) when you arrived (когда вы приедете). See that you were looked after (позаботиться, чтобы за вами присмотрели). Get your return ticket for you (достать ваш возвратный билет для вас)." In telling me Martins said (говоря это мне, Мартинс сказал), "You see (вы видите) I was collecting return tickets as well as cash (я собирал обратные билеты так же, как наличные)."

dislike [dIs'laIk], toupee ['tu:peI], bald [bO:ld], romantic [rqu'mxntIk], suddenly ['sAdnlI], pretty ['prItI], hangover ['hxN"quvq], appear [q'pIq], indescribably ["IndIs'kraIbqblI], false [fO:ls], enthusiasm [In'Tju:zIxzm], tension ['tenS(q)n], suspense [sqs'pens], guess [ges], error ['erq], ambulance ['xmbjulqns], arrive [q'raIv], collect [kq'lekt], return [rI'tq:n]

WHAT I DISLIKED about him at first sight," Martins told me, "was his toupee. It was one of those obvious toupees—flat and yellow, with the hair cut straight at the back and not fitting close. There must be something phony about a man who won't accept baldness gracefully. He had one of those faces too where the lines have been put in carefully, like a make-up, in the right places—to express charm, whimsicality, lines at the corners of the eyes. He was made-up to appeal to romantic schoolgirls."

This conversation took place some days later—he brought out his whole story when the trail was nearly cold. When he made that remark about the romantic schoolgirls I saw his rather hunted eyes focus suddenly. It was a girl—just like any other girl, I thought —hurrying by outside my office in the driving snow.

"Something pretty?"

He brought his gaze back and said, "I'm off that for ever. You know, Сalloway, a time comes in a man's life when he gives up all that sort of thing ..."

"I see. I thought you were looking at a girl."

"I was. But only because she reminded me for a moment of Anna—Anna Schmidt."

"Who's she? Isn't she a girl?"

"Oh, yes, in a way."

"What do you mean, in a way?"

"She was Harry's girl."

"Are you taking her over?"

"She's not that kind, Calloway. Didn't you see her at his funeral? I'm not mixing my drinks any more. I've got a hangover to last me a life-time."

"You were telling me about Kurtz," I said.

It appeared that Kurtz was sitting there, making a great show of reading The Lone Rider from Santa Fe. When Martins sat down at his table he said with indescribably false enthusiasm, "It's wonderful how you keep the tension."

"Tension?"

"Suspense. You're a master at it. At the end of every chapter one's left guessing ..."

"So you were a friend of Harry's," Martins said.

"I think his best," but Kurtz added with the smallest pause in which his brain must have registered the error, "except you of course."

"Tell me how he died."

"I was with him. We came out together from the door of his flat and Harry saw a friend he knew across the road—an American called Cooler. He waved to Cooler and started across the road to him when a jeep came tearing round the corner and bowled him over. It was Harry's fault really—not the driver's."

"Somebody told me he died instantaneously."

"I wish he had. He died before the ambulance could reach us though."

"He could speak then?"

"Yes. Even in his pain he worried about you."

"What did he say?"

"I can't remember the exact words, Rollo—I may call you Rollo, mayn't I? he always called you that to us. He was anxious that I should look after you when you arrived. See that you were looked after. Get your return ticket for you." In telling me Martins said, "You see I was collecting return tickets as well as cash."

"But why didn't you cable to stop me (но почему вы не телеграфировали, чтобы остановить меня)?"

"We did (мы сделали это), but the cable must have missed you (но телеграмма должна была пропустить вас = наверное, не дошла до вас). What with censorship and the zones (из-за цензуры и зон; what with — из-за: «что с»), cables can take anything up to five days (телеграммы могут занять = идти сколько угодно, вплоть до пяти дней; to take — брать; anything — что угодно)."

"There was an inquest (было расследование; inquest — следствие, дознание)?"

"Of course (конечно)."

"Did you know that the police have a crazy notion (знали ли вы, что у полиции бредовое представление; crazy — сумасшедший, слабоумный; бредовый, сумасшедший /план, мысль и т. п./) that Harry was mixed up in some racket (что Гарри был замешан в каких-то махинациях)?"

"No. But everyone in Vienna is (но каждый в Вене замешан). We all sell cigarettes (мы все продаем сигареты) and exchange schillings for Bafs (и обмениваем шиллинги на Бафы) and that kind of thing (и всякое такое; kind — разновидность)."

"The police meant something worse than that (полиция подразумевала что-то худшее, чем это)."

"They get rather absurd ideas sometimes (у них иногда бывают весьма абсурдные идеи)," the man with the toupee said cautiously (сказал осторожно человек с паричком).

"I'm going to stay here (я собираюсь остаться здесь) till I prove them wrong (пока я не докажу их неправоту: «пока я докажу их неправыми»)."

Kurtz turned his head sharply (Куртц резко повернул свою голову) and the toupee shifted very very slightly (и паричок чуть-чуть сдвинулся; slightly — мало, незначительно, несущественно, немного, слегка). He said, "What's the good (что /в этом/ хорошего = что толку)? Nothing can bring Harry back (ничто не может вернуть Гарри)."

"I'm going to have that police officer run out of Vienna (я собираюсь сделать так, чтобы этого полицейского офицера выгнали из Вены)."

"I don't see what you can do (я не вижу, что вы можете сделать)."

"I'm going to start working back from his death (я собираюсь начать работать начиная с его смерти). You were there and this man Cooler and the chauffeur (вы были там, и этот человек Кулер, и шофер). You can give me their addresses (вы можете дать мне их адреса)."

"I don't know the chauffeur's (я не знаю адрес шофера)."

"I can get it from the coroner's records (я могу получить его из записей коронера /следователь, ведущий дела о насильственной или скоропостижной смерти/). And then there's Harry's girl (и затем есть девушка Гарри)..."

Kurtz said, "It will be painful for her (это будет болезненно для нее)."

"I'm not concerned about her (я не забочусь о ней; concerned — заинтересованный; увлеченный, интересующийся; озабоченный, беспокоящийся). I'm concerned about Harry (я забочусь о Гарри)."

"Do you know what it is that the police suspect (вы знаете, что именно подозревает полиция)?"

"No. I lost my temper too soon (я потерял мое самообладание слишком скоро; to lose — терять)."

"Has it occurred to you (приходило ли вам в голову)," Kurtz said gently (сказал Куртц мягко), "that you might dig up something (что вы могли бы раскопать что-то; to dig up — выкопать наружу: «вверх»)—well, discreditable to Harry (ну, дискредитирующее Гарри)?"

"I’ll risk that (я рискну этим = я готов к этому)."

"It will take a bit of time—and money (это займет некоторое время — и потребует некоторого количества денег; bit — кусочек; частица, небольшое количество; a bit — немного, чуть-чуть)."

"I've got time (у меня есть время) and you were going to lend me some money (и вы собирались одолжить мне немного денег), weren't you (не правда ли)?"

"I'm not a rich man (я не богатый человек)," Kurtz said. "I promised Harry to see you were all right (я обещал Гарри позаботиться, чтобы у вас было все хорошо) and that you got your plane back (и чтобы вы получили ваш самолет /чтобы улететь/ назад)..."

"You needn't worry about the money (вы не должны беспокоиться о деньгах)—or the plane (или о самолете)," Martins said. "But I’ll make a bet with you (но я заключу пари с вами)—in pounds sterling (в фунтах стерлингов)—five pounds against two hundred schillings (пять фунтов против двухсот шиллингов)—that there's something queer about Harry's death (что есть что-то странное в смерти Гарри; about — около; зд. — значение наличия каких-л. предметов, свойств у человека, ситуации и т. п.: в, у)."

cable ['keIbl], inquest ['INkwest], notion ['nquS(q)n], mean [mi:n], meant [ment], chauffeur ['Squfq], concern [kqn'sq:n], suspect /глагол/ [sqs'pekt], discreditable [dIs'kredItqbl]

"But why didn't you cable to stop me?"

"We did, but the cable must have missed you. What with censorship and the zones, cables can take anything up to five days."

"There was an inquest?"

"Of course."

"Did you know that the police have a crazy notion that Harry was mixed up in some racket?"

"No. But everyone in Vienna is. We all sell cigarettes and exchange schillings for Bafs and that kind of thing."

"The police meant something worse than that."

"They get rather absurd ideas sometimes," the man with the toupee said cautiously.

"I'm going to stay here till I prove them wrong."

Kurtz turned his head sharply and the toupee shifted very very slightly. He said, "What's the good? Nothing can bring Harry back."

"I'm going to have that police officer run out of Vienna."

"I don't see what you can do."

"I'm going to start working back from his death. You were there and this man Cooler and the chauffeur. You can give me their addresses."

"I don't know the chauffeur's."

"I can get it from the coroner's records. And then there's Harry's girl ..."

Kurtz said, "It will be painful for her."

"I'm not concerned about her. I'm concerned about Harry."

"Do you know what it is that the police suspect?"

"No. I lost my temper too soon."

"Has it occurred to you," Kurtz said gently, "that you might dig up something—well, discreditable to Harry?"

"I’ll risk that."

"It will take a bit of time—and money."

"I've got time and you were going to lend me some money, weren't you?"

"I'm not a rich man," Kurtz said. "I promised Harry to see you were all right and that you got your plane back ..."

"You needn't worry about the money—or the plane," Martins said. "But I’ll make a bet with you—in pounds sterling—five pounds against two hundred schillings—that there's something queer about Harry's death."

It was a shot in the dark (это был выстрел в темноту = наугад), but already he had this firm instinctive sense (но уже он имел это твердое инстинктивное чувство) that there was something wrong (что там было что-то неправильное), though he hadn't yet attached the word "murder" to the instinct (хотя он еще не прибавил слово «убийство» к инстинкту; to attach — прикреплять /клеем и т. п./; прилагать, прикладывать /to/; прикреплять, связывать /о чем-л. нематериальном/). Kurtz had a cup of coffee halfway to his lips (у Куртца была чашка кофе на полпути к губам) and Martins watched him (и Мартинс наблюдал за ним). The shot apparently went wide (выстрел, очевидно, попал мимо; wide — широкий; to go wide — попасть мимо; wide — широкий; далекий, удаленный); an unaffected hand held the cup to the mouth (равнодушная рука держала чашку у рта; unaffected — не затронутый /by — чем-л./; не подвергшийся влиянию; оставшийся безучастным, равнодушный /by – к/; to affect — подвергать физическому воздействию, давлению) and Kurtz drank (и Куртц пил), a little noisily (немного шумно; noise — шум), in long sips (долгими глотками). Then he put down the cup (затем он поставил вниз чашку) and said (и сказал), "How do you mean (что: «как» вы имеете в виду)—queer (странное)?"

"It was convenient for the police to have a corpse (для полиции было удобно иметь труп = чтобы был труп), but wouldn't it have been equally convenient perhaps for the real racketeers (но не было бы это одинаково удобно, возможно, для настоящих вымогателей)?" When he had spoken (когда он проговорил /это/) he realised that after all (он осознал, что в конце концов: «после всего») Kurtz had not been unaffected by his wild statement (Куртц не был незатронут = оставлен равнодушным его сделанным наугад утверждением; wild — дикий): hadn't he been frozen into caution and calm (не замер ли он до осторожности и спокойствия: «не был ли он заморожен в осторожность и спокойствие»; to freeze — морозить)? The hands of the guilty don't necessarily tremble (руки виновного необязательно дрожат): only in stories does a dropped glass betray agitation (только в рассказах уроненный стакан выдает волнение). Tension is more often shown in the studied action (напряжение более часто проявляется: «показано» в продуманном = контролируемом действии). Kurtz had finished his coffee (Куртц допил: «закончил» свой кофе) as though nothing had been said (как если бы ничего не было сказано).

"Well (ну)," he took another sip (он сделал: «взял» еще один глоток), "of course I wish you luck (конечно я желаю вам удачи), though I don't believe there's anything to find (хотя я не верю, что тут можно что-нибудь найти). Just ask me for any help you want (просто просите меня о любой помощи, какую вы хотите)."

"I want Cooler's address (я хочу адрес Кулера)."

"Certainly (конечно; certain — точный, определенный). I'll write it down for you (я запишу его для вас). Here it is (вот он). In the American zone (в американской зоне)."

"And yours (а ваш)?"

"I've already put it (я уже поместил = написал его)—underneath (внизу)—in the Russian zone (в русской зоне)."

He rose (он поднялся; to rise — вставать), giving one of his studied Viennese smiles (давая одну из своих напускных венских улыбок), the charm carefully painted in with a fine brush (обаяние, аккуратно вписанное тонкой кистью) in the little lines about the mouth and eyes (в маленькие морщинки у рта и глаз). "Keep in touch (держите связь; to keep — хранить, touch — прикосновение)," he said, "and if you need help (и если вы будете нуждаться в помощи)... but I still think you are very unwise (но я все же думаю, что вы очень неблагоразумны; wise — мудрый; благоразумный, разумный)." He picked up The Lone Rider (он поднял = взял в руку «Одинокого всадника»). "I'm so proud to have met you (я так горд познакомиться с вами; to meet — встречать/ся/). A master of suspense (мастер напряжения)," and one hand smoothed the toupee (и одна рука пригладила паричок), while another passing softly over the mouth (в то время как другая, проходя мягко по рту) brushed out the smile (стерла улыбку), as though it had never been (как если бы ее никогда не было).

instinctive [In'stINktIv], murder ['mq:dq], unaffected ["Anq'fektId], queer ['kwIq], equally ['i:kwqlI], necessarily ['nesqs(q)r(q)lI], underneath ["Andq'ni:T]

It was a shot in the dark, but already he had this firm instinctive sense that there was something wrong, though he hadn't yet attached the word "murder" to the instinct. Kurtz had a cup of coffee halfway to his lips and Martins watched him. The shot apparently went wide; an unaffected hand held the cup to the mouth and Kurtz drank, a little noisily, in long sips. Then he put down the cup and said, "How do you mean—queer?"

"It was convenient for the police to have a corpse, but wouldn't it have been equally convenient perhaps for the real racketeers?" When he had spoken he realised that after all Kurtz had not been unaffected by his wild statement: hadn't he been frozen into caution and calm? The hands of the guilty don't necessarily tremble: only in stories does a dropped glass betray agitation. Tension is more often shown in the studied action. Kurtz had finished his coffee as though nothing had been said.

"Well," he took another sip, "of course I wish you luck, though I don't believe there's anything to find. Just ask me for any help you want."

"I want Cooler's address."

"Certainly. I'll write it down for you. Here it is. In the American zone."

"And yours?"

"I've already put it—underneath—in the Russian zone."

He rose, giving one of his studied Viennese smiles, the charm carefully painted in with a fine brush in the little lines about the mouth and eyes. "Keep in touch," he said, "and if you need help ... but I still think you are very unwise." He picked up The Lone Rider. "I'm so proud to have met you. A master of suspense," and one hand smoothed the toupee, while another passing softly over the mouth brushed out the smile, as though it had never been.

5

MARTINS SAT on a hard chair (Мартинс сидел на жестком стуле) just inside the stage door of the Josefstadt Theatre (прямо внутри служебного входа Йозефштадтского театра; stage — сцена; door — дверь; stage door — служебный вход в театр). He had sent up his card to Anna Schmidt after the matinee (он послал «вверх» свою карточку к Анне Шмидт после утреннего сеанса; to send — посылать), marking it (подписав ее) "a friend of Harry's" (друг Гарри). An arcade of little windows (аркада маленьких окон), with lace curtains (с тюлевыми занавесками) and the lights going out one after another (и лампами, гаснущими одна за другой) showed where the artists were packing up for home (показывали, где артисты собирались, чтобы идти домой; to pack up — упаковывать), for the cup of coffee without sugar (для чашки кофе без сахара = чтобы выпить там…), the roll without butter (булочки без масла) to sustain them for the evening performance (чтобы поддержать их для вечернего представления). It was like a little street built indoors for a film set (это было подобно маленькой улице, построенной внутри для съемочной площадки; to build — строить, сооружать), but even indoors it was cold (но даже внутри было холодно; indoors — внутри дома, в помещении), even cold to a man in a heavy overcoat (даже холодно для человека в тяжелом пальто), so that Martins rose and walked up and down (поэтому Мартинс встал и ходил туда-сюда: «вверх и вниз»), underneath the little windows (под маленькими окнами). He felt (он чувствовал себя), he said, a little like a Romeo (немного как Ромео) who wasn't sure of Juliet's balcony (который не был уверен в балконе Джульетты = где находится балкон Джульетты).

He had had time to think (у него было /раньше/ время подумать): he was calm now (теперь он был спокоен), Martins not Rollo was in the ascendant (Мартинс, а не Ролло, был преобладающим; ascendant — восходящий, ср. ascendant Venus — восходящая Венера /восходящими считаются те знаки, которые поднимаются на юге по направлению к Зениту/). When a light went out in one of the windows (когда свет погас в одном из окон) and an actress descended into the passage where he walked (и актриса спустилась в проход, где он шагал), he didn't even turn to take a look (он даже не повернулся, чтобы посмотреть: «взять взгляд»). He was done with all that (он покончил: «был сделан» со всем этим). He thought (он думал): Kurtz is right (Куртц прав). They are all right (они все правы). I'm behaving like a romantic fool (я поступаю, как романтичный дурак; to behave — вести себя, поступать, держаться): I'll just have a word with Anna Schmidt (я просто перемолвлюсь словом с Анной Шмидт), a word of commiseration (словом соболезнования), and then I'll pack and go (и затем я соберусь и уеду). He had quite forgotten (он совершенно забыл; to forget), he told me (сказал он мне), the complication of Mr. Crabbin (затруднение с мистером Крэббином).

A voice over his head called "Mr. Martins," (голос над его головой позвал: мистер Мартинс) and he looked up at the face (и он взглянул наверх = поднял вгляд на лицо) that watched him from between the curtains (которое смотрело на него из-за занавесок) a few feet above his head (несколько футов над его головой; foot — нога /ступня; фут). It wasn't beautiful (оно не было красивым), he firmly explained to me (он твердо объяснил мне), when I accused him of once again mixing his drinks (когда я обвинил его в том, что он опять смешивал свои напитки). Just an honest face with dark hair (просто честное лицо с темными волосами) and eyes which in that light looked brown (и глазами, которые в этом свете выглядели карими): a wide forehead (широкий лоб), a large mouth which didn't try to charm (большой рот, который не пытался очаровывать). No danger anywhere (никакой опасности где бы то ни было), it seemed to Rollo Martins (показалось Ролло Мартинсу), of that sudden reckless moment (/опасности/ того внезапного опрометчивого момента; reckless — необдуманный, безрассудный; опрометчивый, беспечный /шаг, поступок, человек и т. д./) when the scent of hair or a hand against the side (когда запах волос или рука, прикоснувшаяся к боку; against — против) alters life (меняет жизнь). She said, "Will you come up, please (поднимайтесь, пожалуйста)? The second door on the right (вторая дверь справа)."

There are some people (есть некоторые люди), he explained to me carefully (он объяснил мне осторожно), whom one recognises instantaneously as friends (которых ты признаешь: «один признает» моментально как друзей). You can be at ease with them (ты можешь быть непринужденным: «при легкости» с ними) because you know that never, never will you be in danger (потому что ты знаешь, что никогда, никогда не будешь ты в опасности). "That was Anna (это была Анна)," he said, and I wasn't sure whether the past tense was deliberate or not (и я не был уверен = не знал, было ли /грамматическое/ законченное прошедшее время неслучайным или нет; deliberate — хорошо обдуманный; намеренный, предумышленный).

Unlike most actress's rooms (в отличие от большинства комнат актрис) this one was almost bare (эта комната была почти пустой); no wardrobe packed with clothes (никакого гардероба, забитого одеждой), no clutter of cosmetics and grease paints (никакой кучи косметики и грима; clutter — беспорядок; беспорядочность, непорядок, хаос; кутерьма, неразбериха; grease — топленое сало; жир; paint — краска): a dressing gown on the door (халат на двери), one sweater he recognised from Act II on the only easy chair (один свитер (который он узнал из второго акта на единственном мягком кресле; easy chair — мягкое кресло: «легкий стул»), a tin of half used paints and grease (жестянка наполовину использованных красок и сала). A kettle hummed softly on a gas ring (чайник гудел тихо на газовом кольце). She said, "Would you like a cup of tea (хотите чашку чая)? Someone sent me a packet last week (кто-то прислал мне пакет на прошлой неделе)—sometimes the Americans do (иногда американцы присылают), instead of flowers (вместо цветов), you know (знаете ли), on the first night (на премьеру)."

matinee ['mxtIneI], arcade [R'keId], curtain ['kq:t(q)n], artist ['RtIst], sustain [sqs'teIn], performance [pq'fO:mqns], balcony ['bxlkqnI], ascendant [q'sendqnt], descend [dI'send], passage ['pxsIG], commiseration [kq"mIzq'reIS(q)n], complication ["kOmplI'keIS(q)n], honest ['OnIst], forehead ['fOrId], deliberate [dI'lIb(q)rqt], cosmetics [kOz'metIks], sweater ['swetq]

MARTINS SAT on a hard chair just inside the stage door of the Josefstadt Theatre. He had sent up his card to Anna Schmidt after the matinee, marking it "a friend of Harry's." An arcade of little windows, with lace curtains and the lights going out one after another showed where the artists were packing up for home, for the cup of coffee without sugar, the roll without butter to sustain them for the evening performance. It was like a little street built indoors for a film set, but even indoors it was cold, even cold to a man in a heavy overcoat, so that Martins rose and walked up and down, underneath the little windows. He felt, he said, a little like a Romeo who wasn't sure of Juliet's balcony.

He had had time to think: he was calm now, Martins not Rollo was in the ascendant. When a light went out in one of the windows and an actress descended into the passage where he walked, he didn't even turn to take a look. He was done with all that. He thought: Kurtz is right. They are all right. I'm behaving like a romantic fool: I'll just have a word with Anna Schmidt, a word of commiseration, and then I'll pack and go. He had quite forgotten, he told me, the complication of Mr. Crabbin.

A voice over his head called "Mr. Martins," and he looked up at the face that watched him from between the curtains a few feet above his head. It wasn't beautiful, he firmly explained to me, when I accused him of once again mixing his drinks. Just an honest face with dark hair and eyes which in that light looked brown: a wide forehead, a large mouth which didn't try to charm. No danger anywhere, it seemed to Rollo Martins, of that sudden reckless moment when the scent of hair or a hand against the side alters life. She said, "Will you come up, please? The second door on the right."

There are some people, he explained to me carefully, whom one recognises instantaneously as friends. You can be at ease with them because you know that never, never will you be in danger. "That was Anna," he said, and I wasn't sure whether the past tense was deliberate or not.

Unlike most actress's rooms this one was almost bare; no wardrobe packed with clothes, no clutter of cosmetics and grease paints: a dressing gown on the door, one sweater he recognised from Act II on the only easy chair, a tin of half used paints and grease. A kettle hummed softly on a gas ring. She said, "Would you like a cup of tea? Someone sent me a packet last week—sometimes the Americans do, instead of flowers, you know, on the first night."

"I'd like a cup (я бы хотел одну чашку)," he said, but if there was one thing he hated it was tea (но если была одна вещь, которую он ненавидел, то это был чай). He watched her while she made it (он смотрел на нее, пока она делала его), made it, of course, all wrong (делала его, конечно, совершенно неправильно): the water not on the boil (вода не кипящая: «не на кипении»), the teapot unheated (заварочный чайник не согретый), too few leaves (слишком мало листьев). She said, "I never quite understand why English people like tea so (я никогда вполне не понимаю = не могу понять до конца, почему англичане так /сильно/ любят чай)."

He drank his cupful quickly like a medicine (он выпил свою чашку быстро, как лекарство; cupful — полная чашка чего-л.) and watched her gingerly and delicately sip at hers (и смотрел, как она осторожно и деликатно прихлебывает из своей; gingerly — осторожный, осмотрительный, предусмотрительный; робкий; delicate — изысканный, тонкий, утонченный; вежливый, деликатный, учтивый). He said, "I wanted very much to see you (я очень хотел повидать вас). About Harry (насчет/по поводу Гарри)."

It was the dreadful moment (это был ужасный момент): he would see her mouth stiffen to meet it (он видел, как ее рот напрягся, чтобы выдержать: «встретить» это; stiff — тугой, негибкий, неэластичный, жесткий; to stiffen — застывать; затвердевать).

"Yes?"

"I had known him twenty years (я знал его двадцать лет). I was his friend (я был его другом). We were at school together (мы были вместе в школе), you know (знаете ли), and after that (а после этого)—there weren't many months running when we didn't meet (не много было /таких/ месяцев, когда мы не встречались) ..."

She said, "When I got your card (когда я получила вашу карточку), I couldn't say no (я не могла отказать: «не могла сказать нет»). But there's nothing really for us to talk about (но, на самом деле, нам не о чем говорить: there’s = there is — там есть), is there (не так ли)?—nothing."

"I wanted to hear (я хотел услышать)..."

"He's dead (он мертв). That's the end (это конец). Everything's over (все кончено; over — через; to be over — заканчиваться), finished (закончено). What's the good of talking (какой смысл говорить об этом)?"

"We both loved him (мы оба любили его)."

"I don't know (я не знаю). You can't know a thing like that (не можешь = невозможно знать /такую/ вещь, как эта)—afterwards (потом). I don't know anything any more except (я больше не знаю чего-либо, кроме)—"

"Except (кроме)?"

"That I want to be dead too (что я тоже хочу быть мертвой = хочу умереть)."

Martins told me (Мартинс сказал мне), "Then I nearly went away (тогда я чуть было не ушел). What was the good of tormenting her because of this wild idea of mine (какой смысл было мучить ее из-за этой моей дикой идеи)? But instead I asked her one question (но вместо этого я задал ей один вопрос). 'Do you know a man called Cooler (вы знаете человека по имени Кулер)?'"

"An American (американца)?" she asked. "I think that was the man who brought me some money when Harry died (я думаю, это был человек, который принес мне немного денег, когда Гарри умер). I didn't want to take it (я не хотела брать их), but he said Harry had been anxious (но он сказал, что Гарри хотел этого: «был желающий»)—at the last moment (в последний момент)."

"So he didn't die instantaneously (так он не умер мгновенно)?"

"Oh, no (о, нет)."

Martins said to me (Мартинс сказал мне), "I began to wonder (я начал удивляться/задаваться вопросом) why I had got that idea so firmly into my head (почему я заполучил эту мысль так твердо в мою голову), and then I thought it was only the man in the flat who told me so (и затем я подумал, что только тот человек в квартире мне так сказал)... no one else (никто еще = никто кроме него). I said to her (я сказал ей), 'He must have been very clear in his head at the end (у него должно было быть очень ясное сознание в конце: «он должен был быть очень ясным в своей голове в конце»)—because he remembered about me too (потому что он вспомнил обо мне тоже). That seems to show (это, пожалуй, показывает: «это кажется показывать») that there wasn't really any pain (что на самом деле не было какой-либо боли).'"

medicine [`meds?n], afterwards [`a:ft?w?dz], torment [‘to:m?nt]

medicine ['medsIn], gingerly ['GInG(q)lI], delicately ['delIkqtlI], dreadful ['dredful], afterwards ['Rftqwqdz], torment /глагол/ [tO:'ment], idea [aI'dIq]

"I'd like a cup," he said, but if there was one thing he hated it was tea. He watched her while she made it, made it, of course, all wrong: the water not on the boil, the teapot unheated, too few leaves. She said, "I never quite understand why English people like tea so."

He drank his cupful quickly like a medicine and watched her gingerly and delicately sip at hers. He said, "I wanted very much to see you. About Harry."

It was the dreadful moment: he would see her mouth stiffen to meet it.

"Yes?"

"I had known him twenty years. I was his friend. We were at school together, you know, and after that—there weren't many months running when we didn't meet ..."

She said, "When I got your card, I couldn't say no. But there's nothing really for us to talk about, is there?—nothing."

"I wanted to hear ..."

"He's dead. That's the end. Everything's over, finished. What's the good of talking?"

"We both loved him."

"I don't know. You can't know a thing like that—afterwards. I don't know anything any more except—"

"Except?"

"That I want to be dead too."

Martins told me, "Then I nearly went away. What was the good of tormenting her because of this wild idea of mine? But instead I asked her one question. 'Do you know a man called Cooler?'"

"An American?" she asked. "I think that was the man who brought me some money when Harry died. I didn't want to take it, but he said Harry had been anxious—at the last moment."

"So he didn't die instantaneously?"

"Oh, no."

Martins said to me, "I began to wonder why I had got that idea so firmly into my head, and then I thought it was only the man in the flat who told me so ... no one else. I said to her, 'He must have been very clear in his head at the end—because he remembered about me too. That seems to show that there wasn't really any pain.'"

"That's what I tell myself all the time (это то, что я говорю себе все время)."

"Did you see the doctor (вы видели доктора)?"

"Once (однажды). Harry sent me to him (Гарри послал меня к нему; to send). He was Harry's own doctor (он был частным: «собственным» доктором Гарри). He lived nearby, you see (он жил неподалеку, видите ли)."

Martins suddenly saw in that odd chamber of the mind that constructs such pictures (Мартинс внезапно увидел в этой странной каморке разума, которая составляет такие картинки; to construct — строить, сооружать; воздвигать; конструировать; создавать; сочинять; придумывать), instantaneously, irrationally (мгновенно, иррационально), a desert place (пустынное место), a body on the ground (тело на земле), a group of birds gathered (собравшуюся группу птиц). Perhaps it was a scene from one of his own books (возможно, это была сцена из одной из его собственных книг), not yet written (еще не написанных), forming at the gate of consciousness (формирующихся у ворот сознания). Immediately it faded (как только она потускнела), he thought how odd that they were all there (он подумал, как странно, что они все были там), just at that moment (прямо в тот момент), all Harry's friends (все друзья Гарри)—Kurtz, the doctor, this man Cooler (Куртц, доктор, этот человек Кулер); only the two people who loved him (только двух человека, которые любили его) seemed to have been missing (казалось, недоставало; missing — недостающий, отсутствующий). He said, "And the driver (а водитель)? Did you hear his evidence (вы слышали его показания)?"

"He was upset, scared (он был расстроен, испуган; to upset — /о лодке, автомобиле и т. п./ — опрокидывать, переворачивать; расстраивать, огорчать, причинять огорчения; upset — перевернутый, опрокинутый; расстроенный, огорченный). But Cooler's evidence exonerated him (но показания Кулера оправдали его), and Kurtz's (и показания Куртца). No, it wasn't his fault (нет, это не была его вина), poor man (бедный человек = бедняга). I've often heard Harry say (я часто слышала, как Гарри говорил) what a careful driver he was (какой это был осторожный водитель)."

"He knew Harry too (он тоже знал Гарри)?" Another bird flapped down (еще одна птица шлепнулась вниз) and joined the others (и присоединилась к остальным) round the silent figure on the sand (вокруг тихой фигуры на песке) who lay face down (которая лежала лицом вниз; to lie). Now he could tell that it was Harry (теперь он мог сказать, что это был Гарри), by the clothes (по одежде), by the attitude like that of a boy asleep in the grass at a playing field's edge (по положению, похожему на положение мальчишки, спящего в траве на краю игрового поля; to play — играть, edge — край), on a hot summer afternoon (в жаркий летний день).

Somebody called outside the window (кто-то позвал за окном), "Fraulein Schmidt (фройляйн Шмидт)."

She said, "They don't like one to stay too long (они не любят, когда кто-то остается слишком долго). It uses up their electricity (это тратит их электричество; to use up — расходовать, тратить; to use — использовать)."

He had given up the idea of sparing her anything (он оставил мысль о том, чтобы утаить от нее что-либо /щадя ее чувства/; to spare — беречь, жалеть, сберегать, экономить; щадить; избавлять /от чего-л./). He told her (он сказал ей), "The police say (полицейские говорят) they were going to arrest Harry (что они собирались арестовать Гарри). They'd pinned some racket on him (они повесили какую-то аферу на него)."

She took the news in much the same way as Kurtz (она приняла новость совершенно так же, как Куртц). "Everybody's in a racket (все замешаны в какой-нибудь афере/в каком-нибудь мошенничестве)."

"I don't believe he was in anything serious (я не верю, что он был в чем-то серьезном)."

"No (нет = да, не был)."

"But he may have been framed (но он мог быть подставлен; frame — рама; to frame — вставлять в рамку; обрамлять; фабриковать; подставлять; оклеветывать, ложно обвинять). Do you know a man called Kurtz (вы знаете человека по имени Куртц)?"

"I don't think so (не думаю)."

"He wears a toupee (он носит паричок)."

"Oh (о)." He could tell that that struck home (он мог сказать, что это попало в цель: «ударило домой»; to strike — бить, ударять; попадать). He said, "Don't you think it was odd they were all there (не думаете ли вы, что это было странно, что они все там были)—at the death (при смерти /Гарри/)? Everybody knew Harry (все знали Гарри). Even the driver, the doctor (даже водитель, доктор)..."

She said with hopeless calm (она сказала с безнадежным спокойствием), "I've thought that too (я думала об этом тоже), though I didn't know about Kurtz (хотя я не знала о Куртце). I wondered whether they'd murdered him (я задавалась вопросом, убили ли они его), but what's the use of wondering (но какая польза от любопытства)?"

"I'm going to get those bastards (я доберусь до этих ублюдков; to get — получить; схватить)," Rollo Martins said.

chamber ['tSeImbq], construct [kqn'strAkt], irrationally [I'rxS(q)n(q)lI], scene ['si:n], evidence ['evIdqns], exonerate [Ig'zOn(q)reIt], attitude ['xtItju:d], calm [kRm], bastard ['bxstqd]

"That's what I tell myself all the time."

"Did you see the doctor?"

"Once. Harry sent me to him. He was Harry's own doctor. He lived nearby, you see."

Martins suddenly saw in that odd chamber of the mind that constructs such pictures, instantaneously, irrationally, a desert place, a body on the ground, a group of birds gathered. Perhaps it was a scene from one of his own books, not yet written, forming at the gate of consciousness. Immediately it faded, he thought how odd that they were all there, just at that moment, all Harry's friends—Kurtz, the doctor, this man Cooler; only the two people who loved him seemed to have been missing. He said, "And the driver? Did you hear his evidence?"

"He was upset, scared. But Cooler's evidence exonerated him, and Kurtz's. No, it wasn't his fault, poor man. I've often heard Harry say what a careful driver he was."

"He knew Harry too?" Another bird flapped down and joined the others round the silent figure on the sand who lay face down. Now he could tell that it was Harry, by the clothes, by the attitude like that of a boy asleep in the grass at a playing field's edge, on a hot summer afternoon.

Somebody called outside the window, "Fraulein Schmidt."

She said, "They don't like one to stay too long. It uses up their electricity."

He had given up the idea of sparing her anything. He told her, "The police say they were going to arrest Harry. They'd pinned some racket on him."

She took the news in much the same way as Kurtz. "Everybody's in a racket."

"I don't believe he was in anything serious."

"No."

"But he may have been framed. Do you know a man called Kurtz?"

"I don't think so."

"He wears a toupee."

"Oh." He could tell that that struck home. He said, "Don't you think it was odd they were all there—at the death? Everybody knew Harry. Even the driver, the doctor ..."

She said with hopeless calm, "I've thought that too, though I didn't know about Kurtz. I wondered whether they'd murdered him, but what's the use of wondering?"

"I'm going to get those bastards," Rollo Martins said.

"It won't do any good (это не сделает чего-либо хорошего = это не принесет пользы). Perhaps the police are right (возможно, полицейские правы). Perhaps poor Harry got mixed up (возможно, бедный Гарри оказался замешанным)..."

"Fraulein Schmidt (фройляйн Шмидт)," the voice called again (снова позвал голос).

"I must go (я должна идти)."

"I'll walk with you a bit of the way (я пройду с вами часть пути)."

The dark was almost down (тьма почти спустилась: «была почти внизу»): the snow had ceased for a while to fall (снег прекратил ненадолго падать; while — промежуток времени): and the great statues of the Ring (и величавые статуи Кольца), the prancing horses (вставшие на дыбы лошади; to prance — становиться на дыбы), the chariots and the eagles (колесницы и орлы), were gunshot grey (были темно-серыми, как ядра; gunshot — /пушечное/ ядро) with the end of evening light (освещенные последним светом заходящего солнца: «с концом вечернего света»). "It's better to give up and forget (лучше оставить /попытки/ и забыть)," Anna said. The moony snow lay ankle deep on the unswept pavements (лунный снег лежал по щиколотку глубиной на неметенных тротуарах; to sweep — мести).

"Will you give me the doctor's address (вы дадите мне адрес доктора)?"

They stood in the shelter of a wall (они стояли в укрытии стены; shelter — приют, кров; пристанище прибежище; прикрытие, укрытие) while she wrote it down for him (пока она записывала для него адрес; to write down — записывать).

"And yours too (а ваш тоже)?"

"Why do you want that (зачем он вам: «почему вы хотите это»)?"

"I might have news for you (возможно, у меня будут для вас новости)."

"There isn't any news that would do any good now (нет каких-либо новостей, которые сделали бы сколько-нибудь добра сейчас = были бы теперь полезны)." He watched her from a distance board her tram (он смотрел издалека, как она садится в свой трамвай; distance — расстояние; to board — садиться на корабль, всходить на борт /любого судна/; садиться в поезд, трамвай /и любой другой вид транспорта/), bowing her head against the wind (наклоняя свою голову против ветра), a little dark question mark on the snow (маленький темный вопросительный знак на снегу).

cease [si:s], chariot ['tSxrIqt], distance ['dIstqns], bow ['bau]

"It won't do any good. Perhaps the police are right. Perhaps poor Harry got mixed up ..."

"Fraulein Schmidt," the voice called again.

"I must go."

"I'll walk with you a bit of the way."

The dark was almost down: the snow had ceased for a while to fall: and the great statues of the Ring, the prancing horses, the chariots and the eagles, were gunshot grey with the end of evening light. "It's better to give up and forget," Anna said. The moony snow lay ankle deep on the unswept pavements.

"Will you give me the doctor's address?"

They stood in the shelter of a wall while she wrote it down for him.

"And yours too?"

"Why do you want that?"

"I might have news for you."

"There isn't any news that would do any good now." He watched her from a distance board her tram, bowing her head against the wind, a little dark question mark on the snow.

6

AN AMATEUR detective has this advantage over the professional (детектив-любитель имеет то преимущество перед профессионалом; over — над), that he doesn't work set hours (что он не работает в /точно/ установленные часы). Rollo Martins was not confined to the eight hour day (Ролло Мартинс не был ограничен восьмичасовым днем), his investigations didn't have to pause for meals (его расследования не должны были останавливаться для еды; meal — прием пищи; еда). In his one day (в свой один день) he covered as much ground (он осилил так много информации: «он покрыл так много земли») as one of my men would have covered in two (как один из моих людей покрыл бы в два), and he had this initial advantage over us (и он имел это изначальное преимущество перед: «над» нами), that he was Harry's friend (что он был другом Гарри). He was, as it were, working from inside (он работал как бы/можно сказать: «как это было» изнутри), while we pecked at the perimeter (в то время как мы клевали по периметру).

Dr. Winkler was at home (доктор Винклер был дома). Perhaps he would not have been at home to a police officer (возможно, он не был бы дома для полицейского; officer — офицер, сотрудник). Again Martins had marked his card (снова Мартинс подписал свою карточку) with the sesame phrase (чудодейственной фразой: «фразой-сезамом»): "A friend of Harry Lime's (друг Гарри Лайма)."

Dr. Winkler's waiting room reminded Martins of an antique shop (приемная доктора Винклера напомнила Мартинсу антикварный магазин)—an antique shop that specialized in religious objets d'art (антикварный магазин, который специализировался на религиозных предметах искусства; objet d’art — предмет искусства /франц./). There were more crucifixes than he could count (там было больше распятий, чем он мог сосчитать), none of later date probably than the seventeenth century (ни одно более поздней даты, возможно, чем семнадцатый век). There were statues in wood and ivory (там были статуи из дерева и слоновой кости). There were a number of reliquaries (там были многие: «некоторое число» реликвариев): little bits of bone marked with saints' names (маленькие кусочки кости, помеченные именами святых) and set in oval frames on a background of tin foil (и помещенные в овальных рамках на фоне оловянной фольги). If they were genuine (если они были настоящие), what an odd fate it was (какая странная судьба это была), Martins thought (подумал Мартинс), for a portion of Saint Susanna's knuckle (для кусочка сустава Св. Сюзанны) to come to rest in Doctor Winkler's waiting room (упокоиться в приемной доктора Винклера). Even the high-backed hideous chairs (даже высокоспинные безобразные стулья) looked as if they had once been sat in by cardinals (выглядели так, как если бы на них некогда восседали кардиналы). The room was stuffy (комната была душная), and one expected the smell of incense (и можно было ожидать запах ладана; incense — ладан, фимиам). In a small gold casket (в маленьком золотом ларце) was a splinter of the True Cross (была щепка Истинного креста). A sneeze disturbed him (чихание отвлекло его).

Dr. Winkler was the cleanest doctor Martins had ever seen (доктор Винклер был самым чистым доктором, какого Мартинс когда-либо видел). He was very small and neat (он был очень маленьким и опрятным), in a black tail coat (в черном фраке) and a high stiff collar (и высоком твердом воротничке); his little black moustache was like an evening tie (его маленькие черные усы были как вечерний галстук). He sneezed again (он снова чихнул): perhaps he was cold because he was so clean (возможно, он был озябшим, потому что он был такой чистым). He said "Mr. Martins?"

An irresistible desire to sully Dr. Winkler (неодолимое желание испачкать доктора Винклера; irresistible — неотразимый; непреодолимый; неодолимый; to resist — сопротивляться) assailed Rollo Martins (напало на Ролло Мартинса). He said, "Dr. Winkle (доктор Винкль)?"

"Dr. Winkler (доктор Винклер)."

"You've got an interesting collection here (у вас тут интересная коллекция)."

“Yes”.

"These saints' bones (эти кости святых)..."

"The bones of chickens and rabbits (кости кур и кроликов)." Dr. Winkler took a large white handkerchief out of his sleeve (доктор Винклер вытащил большой белый платок из рукава) rather as though he were a conjurer producing his country's flag (совершенно как заговорщик, предъявляющий флаг своей страны), and blew his nose neatly and thoroughly twice (и высморкался опрятно и тщательно дважды; to blow — дуть; nose — нос; to blow one's nose — сморкаться), closing each nostril in turn (прикрывая каждую ноздрю по очереди). You expected him to throw away the handkerchief after one use (вы ожидали = можно было ожидать, что он выбросит платок после одного использования). "Would you mind, Mr. Martins, telling me the purpose of your visit (вы не возражаете, мистер Мартинс, против того, чтобы рассказать мне цель вашего визита)? I have a patient waiting (я меня ждет пациент)."

amateur ['xmqtq:], detective [dI'tektIv], advantage [qd'vRntIG], professional [prq'feSqnl], confine [kqn'faIn], cover ['kAvq], perimeter [pq'rImItq], antique [xn'ti:k], specialize ['speSqlaIz], oval ['quv(q)l], hideous ['hIdIqs], cardinal ['kRdIn(q)l], incense ['Insens], disturb [dIs'tq:b], irresistible ["IrI'zIstqbl], desire [dI'zaIq], sully ['sAlI]

AN AMATEUR detective has this advantage over the professional, that he doesn't work set hours. Rollo Martins was not confined to the eight hour day: his investigations didn't have to pause for meals. In his one day he covered as much ground as one of my men would have covered in two, and he had this initial advantage over us, that he was Harry's friend. He was, as it were, working from inside, while we pecked at the perimeter.

Dr. Winkler was at home. Perhaps he would not have been at home to a police officer. Again Martins had marked his card with the sesame phrase: "A friend of Harry Lime's."

Dr. Winkler's waiting room reminded Martins of an antique shop—an antique shop that specialized in religious objets d'art. There were more crucifixes than he could count, none of later date probably than the seventeenth century. There were statues in wood and ivory. There were a number of reliquaries: little bits of bone marked with saints' names and set in oval frames on a background of tin foil. If they were genuine, what an odd fate it was, Martins thought, for a portion of Saint Susanna's knuckle to come to rest in Doctor Winkler's waiting room. Even the high-backed hideous chairs looked as if they had once been sat in by cardinals. The room was stuffy, and one expected the smell of incense. In a small gold casket was a splinter of the True Cross. A sneeze disturbed him.

Dr. Winkler was the cleanest doctor Martins had ever seen. He was very small and neat, in a black tail coat and a high stiff collar; his little black moustache was like an evening tie. He sneezed again: perhaps he was cold because he was so clean. He said "Mr. Martins?"

An irresistible desire to sully Dr. Winkler assailed Rollo Martins. He said, "Dr. Winkle?"

"Dr. Winkler."

"You've got an interesting collection here."

Yes.

"These saints' bones ..."

"The bones of chickens and rabbits." Dr. Winkler took a large white handkerchief out of his sleeve rather as though he were a conjurer producing his country's flag, and blew his nose neatly and thoroughly twice, closing each nostril in turn. You expected him to throw away the handkerchief after one use. "Would you mind, Mr. Martins, telling me the purpose of your visit? I have a patient waiting."

"We were both friends of Harry Lime (мы были оба друзьями Гарри Лайма)."

"I was his medical adviser (я был его медицинским советником; to advise — советовать, консультировать)," Dr. Winkler corrected him (поправил его доктор Винклер) and waited obstinately between the crucifixes (и упорно ждал между распятиями).

"I arrived too late for the inquest (я приехал слишком поздно для следствия). Harry had invited me out here (Гарри пригласил меня сюда; out — наружу) to help him in something (чтобы помочь ему в чем-то). I don't quite know what (я не вполне понимаю, в чем именно; quite — вполне, совершенно; совсем; полностью). I didn't hear of his death till I arrived (я не услышал о его смерти, пока не приехал)."

"Very sad (очень грустно)," Dr. Winkler said.

"Naturally (естественно), under the circumstances (в этих обстоятельствах; under — под), I want to hear all I can (я хочу услышать все, что я смогу)."

"There is nothing I can tell you (я не могу рассказать вам что-либо) that you don't know (чего вы не знаете). He was knocked over by a car (он был сбит машиной). He was dead when I arrived (он был мертв, когда я приехал)."

"Would he have been conscious at all (был ли он в сознании: «сознательный» вообще)?"

"I understand he was for a short time (я понимаю = полагаю, что он был /в сознании/ в течение короткого времени), while they carried him into the house (пока они несли его в дом)."

"In great pain (в большой боли)?"

"Not necessarily (необязательно)."

"You are quite certain (вы совершенно уверены) that it was an accident (что это был несчастный случай)?"

Dr. Winkler put out a hand (доктор Винклер протянул руку) and straightened a crucifix (и выпрямил = поправил распятие). "I was not there (я не был там). My opinion is limited to the cause of death (мое мнение сводится к причине смерти; to limit — ограничивать). Have you any reason to be dissatisfied (у вас есть какая-либо причина быть недовольным)?"

The amateur has another advantage over the professional (любитель имеет еще одно преимущество перед профессионалом): he can be reckless (он может быть дерзким; reckless — необдуманный, безрассудный; опрометчивый, беспечный /шаг, поступок, человек и т. д./). He can tell unnecessary truths (он может говорить ненужные истины) and propound wild theories (и выдвигать необдуманные: «дикие» теории; to propound — предлагать на обсуждение). Martins said, "The police had implicated Harry in a very serious racket (полиция впутала Гарри в очень серьезную махинацию = подозревает его…; to implicate — спутывать; сплетать, переплетать; свивать;). It seemed to me that he might have been murdered (мне кажется, что он мог быть убит)—or even killed himself (или даже убил себя)."

"I am not competent to pass an opinion (я не компетентен, чтобы высказывать мнение; to pass — проходить; переходить /из одних рук в другие, из одного места в другое/; обмениваться /репликами, информацией, письмами и т. п./)," Dr. Winkler said.

"Do you know a man called Cooler (вы знаете человека по имени Кулер)?"

"I don't think so (я не думаю так = нет, не припоминаю)."

"He was there when Harry was killed (он был там, когда Гарри был убит)."

"Then of course I have met him (тогда, конечно, я встречал его). He wears a toupee (он носит паричок)."

"That was Kurtz (это был Куртц)."