Окуджава Б.Ш. "Былое нельзя воротить", "Полночный троллейбус".

АВТОРЫ <> ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Былое нельзя воротить

Былое нельзя воротить, и печалиться не о чем,

у каждой эпохи свои подрастают леса...

А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем

поужинать в «Яр» заскочить хоть на четверть часа.

Теперь нам не надо по улицам мыкаться ощупью.

Машины нас ждут, и ракеты уносят нас вдаль...

А все-таки жаль, что в Москве больше нету извозчиков,

хотя б одного, и не будет отныне... А жаль.

Я кланяюсь низко познания морю безбрежному,

разумный свой век, многоопытный век свой любя...

А все-таки жаль, что кумиры нам снятся по-прежнему

и мы до сих пор все холопами числим себя.

Победы свои мы ковали не зря и вынашивали,

мы все обрели: и надежную пристань, и свет...

А все-таки жаль — иногда над победами нашими

встают пьедесталы, которые выше побед.

Москва, ты не веришь слезам — это время проверило.

Железное мужество, сила и стойкость во всем...

Но если бы ты в наши слезы однажды поверила,

ни нам, ни тебе не пришлось бы грустить о былом.

Былое нельзя воротить... Выхожу я на улицу.

И вдруг замечаю: у самых Арбатских ворот

извозчик стоит, Александр Сергеич прогуливается...

Ах, нынче, наверное, что-нибудь произойдет.

Полночный троллейбус

Когда мне невмочь пересилить беду,

когда подступает отчаянье,

я в синий троллейбус сажусь на ходу,

в последний,

в случайный.

Полночный троллейбус, по улице мчи,

верши по бульварам круженье,

чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи

крушенье,

крушенье.

Полночный троллейбус, мне дверь отвори!

Я знаю, как в зябкую полночь

твои пассажиры - матросы твои -

приходят

на помощь.

Я с ними не раз уходил от беды,

я к ним прикасался плечами...

Как много, представьте себе, доброты

в молчанье,

в молчанье.

Полночный троллейбус плывет по Москве,

Москва, как река, затухает,

и боль, что скворчонком стучала в виске,

стихает,

стихает.

Я пишу исторический роман

В.Аксенову

В склянке темного стекла

из-под импортного пива

роза красная цвела

гордо и неторопливо.

Исторический роман

сочинял я понемногу,

пробиваясь как в туман

от пролога к эпилогу.

Были дали голубы,

было вымысла в избытке,

и из собственной судьбы

я выдергивал по нитке.

В путь героев снаряжал,

наводил о прошлом справки

и поручиком в отставке

сам себя воображал.

Вымысел - не есть обман.

Замысел - еще не точка.

Дайте дописать роман

до последнего листочка.

И пока еще жива

роза красная в бутылке,

дайте выкрикнуть слова,

что давно лежат в копилке:

каждый пишет, как он слышит.

Каждый слышит, как он дышит.

Как он дышит,так и пишет,

не стараясь угодить...

Так природа захотела.

Почему?

Не наше дело.

Для чего?

Не нам судить.

1975